Книга Авроры. Свет как тьма. Кейси Эшли Доуз

мне нравится склоняться – у меня такая генетика, ускоренный обмен веществ и я просто не могу набрать массу, сколько бы не ел и сколько бы не занимался. Либо – о чем мне нравится думать куда как меньше – я просто ленивый морж, который задыхается после двух подходов и идет за покупкой очередной толстовки.

      Наконец, двери лифта открываются. Мысленно поблагодарив вселенную за то, что внутри никого нет и мне, рожденному интроверту не придется дружелюбно скалится и потеть от самых неловких пятнадцати секунд в моей жизни, я захожу внутрь. Откидываю прядь темных кучерявых волос с глаз и нажимаю на кнопку «5». Лифт пищит, кнопка загорается зеленым и створки плавно закрываются.

      Все время, пока он, мерно урча, поднимается – я сам с собой репетирую оправдание перед мисс Эштон на счет причины своего опоздания. Говорю вслух ее возможные недовольные вопросы – и с невероятной актерской игрой сам же на них отвечаю. Если в лифте есть камеры со звуком – охранник наверняка повеселится на славу. А если они без звука – уже точно наложил в штаны. Еще бы, парень с таким рвением и активной жестикуляцией что-то доказывает металлической стене лифта.

      Наконец, лифт останавливается и я мгновенно затыкаюсь. Будет неловко, если кто-то все-таки решит зайти в него на этом этаже. Однако, выхожу я в пустой холл и несусь к своей аудитории. Четыре ярда, три..

      Когда я оказываюсь уже почти возле самых закрытых дверей, из-за угла, в такой же сдержанной спешке, появляется мисс Эштон.

      -2-

      Мгновение мы смотрим друг на друга несколько растерянно и я понимаю, что надо что-то сказать. Но уже не могу перенастроиться с заученной речи на что-то более подходящее и лишь неуверенно бормочу:

      – Бабушке на переходе стало плохо, и я..

      – Господи, мистер Колрайт – недовольно произносит она, оставляя закатанные глаза за ширмой, и, цокая каблуками, обгоняет меня, подойдя к двери – сделаем вид, что я задержалась из-за вас.

      Не веря своему счастью, я лишь иступлено киваю, улыбаясь.

      – Стяните свою глупую улыбочку.

      Это было настолько клево и складно – что даже не верилось. Именно по той причине, что она никогда не опаздывала сама, мисс Эштон грубо карала любые опоздания учеников. Ни то, чтобы она, как в школе, просила наши дневники или звонила родителям, но вот сдать зачет ей в конце семестра становилось куда сложнее.

      Вообще, лично мои отношения с этой дамой не заладились с самого начала. Она ведет философию и как-то раз, еще на первом курсе (три года пролетели, как три дня) я, будучи в наивном заблуждении, что мое мнение здесь кого-то вообще трогает – решил поспорить с ней по одной теме урока. Я думал, это наоборот хорошо. Я пытаюсь объяснить и доказать свое мнение, она видит, что я не просто просиживаю штаны – да и вообще, нахождение истины через дискус – разве это не цель, с которой нам был дан дар речи? Однако, привело это лишь к глубокому оскорблению достоинства Ее Величества. Оказывается, в стенах ее кабинета – есть лишь ее мнение и неправильное. Мое мнение, как логично, оказалось неправильным,