Книга Авроры 2. Встречный ветер. Кейси Эшли Доуз

выпячивались, но были при этом мягко округлены, как полагает ангелу. Большие карие глаза, густые темные брови. С того момента, как ее помнила я – брови у нее были только седые и наполовину вывалившиеся.

      Лицо сосредоточено. Губы более полные, чем те, которые ожидали ее в старости. Аккуратный нос. Не сказать, что она красавица, но явно симпатичная – адмирон Декстро не солгал. Согрешил он в другом – когда сказал, что я такая же.

      Я бы ни за что не узнала в этой женщине бабушку, если бы не ее родимое пятно на щеке. Так же на месте. Такого же размера. Это была она. Такой, какой я ее никогда не видела и не знала. Такой, какой в нее влюбился дедушка.

      Бабушка была явно чем-то взволнованна – она сделала еще пару шагов, постоянно оглядываясь. Каждый ее шаг под пламенем свечи был неуверен и робок – похоже, она находилась там, где не следовало.

      Наконец, бабушка подошла к огромной старой книге, чьи листы были искорежены от старости. Недолго думая, она осторожно открыла ее. В ней аккуратным порядком рядами были выписаны какие-то имена.

      Она быстро начала там что-то искать. Вначале открыла середину книги одной рукой, второй продолжая держать свечу немного поодаль, чтобы воск не капал на страницы. Взгляд бабушки быстро проскальзывал от одного выверенного ряда к другому. Она перелистывала страницы быстро, где-то пропуская целые пласты, пока не подошла почти к самому началу.

      Еще полминуты она стояла смирно, внимательно изучая страницу, а затем вдруг резко вздрогнула, будто ее пронзили копьем.

      – О Финубус, помилуй..

      Бабушка упала на колени и замотала головой, повторяя, словно мантру, без всяких пауз.

      – Нет-нет-нет, этого не может быть, не может быть…

      Но вдруг замерла так же резко. Не поднимая головы и не вставая на ноги, она положила руку на страницу, которую только что изучала и которая так ее расстроила. Долю секунды рука лежала неподвижно, а затем медленно сжалась в кулак, вместе с тем сжимая и хрупкую бумагу.

      Одно движение – и страница была вырвана.

      Бабушка, в безумном остервенении принялась ее рвать с каким-то ликующим фанатизмом, пока от страницы не остались одни мелкие ошметки. После этого она коснулась одним их своих растопыренных пальцев пола подле бумаги – и остатки вспыхнули, точно от пламя спички.

      Когда на полу не осталась и намека на произошедшее, бабушка самодовольно усмехнулась. Никогда при жизни я не видела на ней такой ухмылки. Эта улыбка была высокомерная, расчетливая, холодная…

      Как у Катуса.

      Но вдруг усмешка быстро сползла с бабушкиного лица. Она резко обернулась, словно почувствовав чье-то присутствие.

      И уставилась прямо в мою сторону.

      -14-

      Видение рассеялось.

      В зеркале снова показался Норд.

      – Она увидела меня! – в панике закричала я.

      – Этого не может быть, Атиль. Она лишь могла почувствовать, что за ней кто-то наблюдает. Тебя и твоей энергии там не было. Но почему ты так беспокоишься об этом?

      Я и сама не могла ответить на этот вопрос. Почему меня привел в такой ужас факт, что эта женщина могла меня заметить за каким-то своим нехорошим делом, которое пыталась утаить?