Бесконечные отражения. Max Rizz

на меня посмотрела, – Ты же вон какой большой!

      Девочка осмотрела руку. Рубашка тоже была разодрана. Она быстро метнулась в соседнюю комнату и притащила корзину с бинтами и склянками. Осторожно срезала рукав рубашки по локоть и, схватив пузатую бутылку, откупорила. В нос ударил резкий запах спирта, а она подняла на меня глаза.

      – Не кричи, – тихо, но очень строго предупредила она. Я кивнул, и руку тут же обожгло болью, когда на рану попала едкая жидкость. Я закусил губу, чтобы не нарушить обещание, но из глаз всё равно брызнула влага. Пока я промаргивался, мелкая уже намазала рану какой-то вонючей пастой и обматывала руку бинтом. Закончив, снова полезла в корзинку, а я с удивлением рассматривал работу. Добротно и явно со знанием дела. Тяжко им тут, раз даже дети так умеют.

      – Выпей, – она протянула мне пузырек.

      – Что это? – я взял и осторожно принюхался, пахло какими-то травами и спиртом.

      – Лекарство, – буркнула она, – не травить же тебя теперь.

      Я ухмыльнулся и выпил. Девочка удовлетворенно кивнула, забрала опустевший флакон и, уперев руки в бока, сердито на меня посмотрела.

      – А теперь уходи! – она ткнула пальцем в дверь, а я поперхнулся от неожиданности и одновременно нелепости ситуации. О как?

      – Даже водички не дашь? – она молчала, а я чуть надавил, – Гостю в твоем доме?

      – Да, блин! – она взмахнула руками, но пошла в угол кухни к большому ведру на лавке. Зачерпнула ковшиком и, подойдя, протянула мне, – На!

      – Ага, спасибо, – я выпил и вернул ей ковшик. Она хмуро глянула и резким движением руки убрала чёлку за ухо.

      – Еды нет, – предупредила она, и я снова крякнул от неожиданности. Желание рассмеяться стало просто невыносимым.

      – Скоро ночь, – тихо констатировал я.

      – Угу, – кивнула она, и снова ткнула в дверь, – Тебе бы поторопиться.

      – Да брось, – я посмотрел ей прямо в глаза, – Куда я сейчас пойду? Утром, хорошо?

      Она закусила губу, снова быстро на меня зыркнув. В голове явно мелькали разные мысли, наконец, она что-то решила, и очень тяжело вздохнула.

      – Ты ведь дезертир?

      Я поморщился, слово неприятно резало, но отрицать очевидное было глупо, так что вместо этого я спросил.

      – А где остальные? – она вылупилась на меня в немом удивлении, и я пояснил, – Родители твои?

      – Где надо, – буркнула она, снова бросив хмурый взгляд, – Считай, тебе повезло, что их сейчас нет.

      – Да ну? – я хмыкнул, – А тебе не страшно? Одной?

      – Ну-у, – протянула она и хитро посмотрела на меня, вдруг очень ловко завертев в руках ножом, – Я кое-что умею. Так что даже не думай, с тобой справлюсь.

      Я лишь покачал головой, на такую самоуверенность, и потянулся за сумкой. Нож тут же уперся мне в лицо.

      – Эй, ты чего это? – настороженно спросила она.

      – Сама же сказала, что еды нет, – пожал я плечами, продолжая развязывать узел и не обращая внимания на нож, – А я голодный.

      В её глазах засверкало любопытство,