Русская фея и Лев настороже. Кирилл Кащеев

ставил перед ними уже вторую порцию кальмаров, – Оказалось, ничего подобного, наш, но симпатяга. Чересчур молоденький, студентик, но ведь и мне моего тридцатника не дашь, верно? Морда у меня была накрашена, маникюру всего третий день пошел, я и обрадовалась. Мужики сильно продвинутых баб не любят, так что Ослика я тихонько запихала под полку.

      Джейн замерла, не донеся до рта нежный розовый кусочек кальмара, и подозрительно уставилась на Таньку. Перед ее мысленным взором замелькали совершенно дикие картины, из которых самой безобидной были жалобно поникшие ослиные ушки, прижатые крышкой вагонной полки.

      – Не смотри на меня так, у меня мозги на месте! – возмутилась Танька, – Вот он, Ослик!

      Джейн облегченно вздохнула: в сунутой ей под нос кожаной сумке лежал ноутбук.

      – Едем, парень за мной вроде приударяет: травит анекдоты, на стоянках мотается за мороженным и без конца трындит, какой он крутой. Я о своих делах помалкиваю, сказала только, что еду работать. Я подумала, зачем ему про все мои конгрессы, симпозиумы, программы рассказывать? Или не поймет, или испугается, тушеваться начнет, – продолжала Танька.

      – А вы это…, ну, того…? – строго спросила Джейн.

      – Я, по-твоему, совсем ненормальная!? – снова обиделась бывшая одноклассница, – С неизвестным мужиком? Мне компьютерных вирусов мало?

      Успокоившись насчет Танькиного морального облика, Джейн кивнула, приготовившись слушать дальше.

      – Я даже прикидывала, что делать, если полезет, а он и сам ни-ни… Но ухлестывал во всю. Узнал, что я еду во Флоренцию, обрадовался и тут предлагает! Поселимся, говорит, вместе, я отель оплачу. У меня головка-то слегка закружилась, дай, думаю, рискну. Изобразила смущение и глубокие раздумья и отвечаю ему, что давай, но, чур, никаких глупостей, а там я посмотрю по твоему поведению. Приезжаем, берем такси, и везет он меня, красивую, в самый что ни на есть сомнительный район города. С шиком подкатывает к обшарпанному домишку, последний раз его белили еще во времена Муссолини, и заводит меня внутрь с таким видом, будто это его личный пентхауз. Внутри воняет дешевыми духами и жидкостью от тараканов, мятые личности шныряют. Мне слегка поплохело, но ничего, держусь, оберегаю его мужское самолюбие. Восхищенное выражение к морде приклеила так, что аж кожа трещит, – Танька остановилась, чтобы промочить пересохшее горло стаканчиком белого вина, – Нет, в целом я не гордая, я в Штатах по гранту училась, как особо талантливая, копейки лишней не было, а мир поглядеть хотелось. Я даже в специальных ночлежках для студентов останавливалась, там вообще казарма – мальчики в одной комнате, девочки в другой, и нары в два этажа. Но я ведь уже лет пять отеля рангом ниже четырехзвездочного в глаза не видела! Сама подумай, зачем быть гениальной программисткой, если не получать максимум удовольствия?

      – От чего ты точно не помрешь, так это от скромности, – прокомментировала Джейн и присоседилась к бутылке.

      – Скромность – не добродетель,