На алтарь Победы. Воевали, верили, победили. Отсутствует

располагался лагерь.

      В западных странах сейчас очень развернута и получает дальнейшее распространение фальсификация хода и итогов Великой Отечественной войны. Самый простой случай: польский министр иностранных дел Гжегож Схетына в одном из своих выступлений или интервью заявил, что Освенцим освобождали украинцы, украинская армия.

      Не было тогда никаких украинских соединений или отдельных украинских частей. Была единая Советская армия, Красная армия, в которой были все народы, все этносы нашей страны.

      В освобождении Освенцима я принимал личное и непосредственное участие. Поэтому я все это очень хорошо знаю и видел. Освенцим освобождала 106-я стрелковая дивизия и, по-моему,

      рядом находилась 336-я стрелковая дивизия. Там были все – русские, украинцы, белорусы, татары, евреи, армяне, все народы нашей страны. Поэтому меня удивляет, как это министр иностранных дел Польши, историк по образованию, мог сказать такую, извините за выражение, нелепость.

      Потом – наступление в юго-западную часть Польши, форсирование реки Одер. Я уже был командиром самоходной артиллерийской батареи, а не самоходки, – меня назначили на эту должность в августе 1944 года.

      Нашу армию, как я вам уже сказал, повернули в сторону Праги. Мы вели довольно тяжелые боевые действия, особенно в районе Троппау. Троппау – это немецкое название, Опава – чешское.

      В районе Троппау были очень тяжелые бои. А в районе Оломоуца погиб заместитель командира нашего полка, подполковник Михаил Иванович Красиков, заслуженный боевой офицер, – умер от тяжелого ранения прямо 9 мая. Похоронен в Оломоуце, там установлен ему памятник.

      Можно упомянуть еще один трогательный эпизод. Дело было при наступлении на Краков. Мы остановились по какой-то боевой причине, вышли из самоходок.

      К тому времени в состав самоходной артиллерийской батареи ввели должность механика-регулировщика. У меня механиком-регулировщиком был старшина Титаренко Александр Иванович, уроженец Белгорода. Он мне всегда помогал, очень уважал – не отходил от меня!

      Я принимал участие в освобождении Освенцима…

      Во время этой остановки немецкая авиация сильно нас бомбила. Кто-то закричал, и я увидел, что Александр тяжело ранен в обе ноги и лежит как убитый.

      Мы погрузили его на трансмиссию одной из самоходок и тут же отправили в медико-санитарный батальон. Все думали, что Титаренко погиб.

      Потом, спустя много-много лет, – я был начальником штаба Прибалтийского военного округа, – в Риге получаю письмо на 16 страницах. На обратном адресе – Белгород, Титаренко! Спасли его в нашем госпитале. Но обе ноги были отняты выше колена. Я прочел и незамедлительно ответил.

      А он извиняется в своем письме: «Извините, что я вас побеспокоил». Я написал: «Александр Иванович, вы меня не побеспокоили, вы меня обеспокоили, я приглашаю вас к себе приехать в Ригу, на Рижское взморье, мы встретимся, приезжайте с вашей женой, Надеждой Антоновной!» Он решился, и они приехали.

      Мы