Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Яков Бутович

а тот рысистый табун, что пасся там, еще вдали от нас. Вот мы подъехали к нему, и я, все еще не слезая с дрожек, долго любуюсь и все отыскиваю глазами свою любимицу Дезертирку. Обычно она шла впереди и вела за собой весь табун, но сегодня ее не видно, и табунщики мне объясняют, что ее сосунок захромал и Дезертирку оставили на пригоне.

      В плавнях в Новороссии, да и вообще на юге, табуны ходят не так, как они ходят на лугах, парах и жнивьях в Великороссии. Там лошади идут вразброд, зачастую пасутся далеко одна от другой и табун рассыпается по всему пастбищу. На юге табун, наоборот, держится вместе, пасется кучно и идет, медленно подвигаясь за передовой кобылой. Тогда, подолгу наблюдая жизнь табуна, я, еще совсем мальчуган, учился понимать лошадь и как бы подготавливал себя к будущей коннозаводской деятельности. Много счастливых часов провел я в плавнях, лежа в траве или следуя за табуном, любуясь и наблюдая.

      Время шло незаметно. Наступал вечер. Денных табунщиков уже сменяли ночные. Мы с Максимом собирались домой. Грач нетерпеливо ржал и топал ногой. Небо замолаживалось, и Максим, подняв свою посеребренную голову и долго, внимательно осматривая небосклон, заявлял, что будет ненастье. Мы скорее спешили домой…

      Счастливо и беззаботно текла моя жизнь в Касперовке. Там, в этом родном и дорогом моему сердцу уголке, прошли годы детства и юности. Там я впервые познал и горе, и любовь, и разлуку. Никогда в жизни не забуду той роковой минуты, когда я покинул Касперовку навсегда… Как сейчас помню эти мгновения, эти душевные переживания, когда за поворотом дороги скрылось дорогое гнездо и я, обернувшись, снял шапку, перекрестился и в последний раз взглянул на синеющие степи и родные места.

      Завод В. И. бутовича

      О заводе моего брата Владимира Ивановича я скажу всего несколько слов, так как его коннозаводская деятельность не заслуживает особого внимания. Года за три до смерти отец выделил брату его часть имения и состояния. Он получил хутор Родимое, в котором было около 3 тысяч десятин земли и который входил составной частью в большое елисаветградское имение отца, носившее название Бежбайраки. Родимое было передано брату со всей живностью и инвентарем. Рысистый завод отца к тому времени был уже значительно сокращен, вернее, сократился сам собой из-за падежей и непорядков, тогда в нем царивших, но отец все же дал брату десять рысистых кобыл. Завод брата просуществовал не более семи-восьми лет.

      Решительно нет никакого интереса сообщать имена этих десяти кобыл. Следует лишь сказать, что производителем для своего завода брат купил первоначально серого жеребца Мраморного, а затем каракового жеребца Кота. Кот был куплен в Санкт-Петербурге на бегах и имел рекорд 5.16,1. Он происходил из завода Смольянинова и был сыном знаменитого мосоловского Кролика. Дети этого Кролика выиграли свыше 84 тысяч рублей, а его дочь-рекордистка Крылатая