Рукопись из тайной комнаты. Книга первая. Елена Корджева

что переводчик может работать где угодно, и Еве не пришлось бросать так любимую ею работу. Она облюбовала под спальню вторую из трёх комнат сельского дома и устроилась так, чтобы быть всегда рядом с тётей. Старенький ноутбук и потрёпанное кресло на три месяца стали её рабочим местом.

      Ушла Густа только в начале июня.

      До самого конца она полностью осознавала происходящее. Ева не раз замечала, как Густа внимательно наблюдает за каждым её шагом, что-то оценивает и рассчитывает. Незадолго до печального, но ожидаемого конца Густа попросила Еву поговорить с ней. Указав на табурет, стоящий рядом с кроватью и служивший удобной подставкой для стаканов с водой или тарелок, Густа тихо, но властно произнесла:

      – Садись. Я хочу, чтобы ты меня выслушала.

      Разумеется, отказа не последовало.

      Разговор получился не очень долгим, но запомнился практически дословно.

      – Ты знаешь, что ты – любимая моя внучка?

      Ева кивнула.

      – Но не знаешь почему. Никто не знает. Из ныне живущих, надеюсь, никто. Тому есть причина. Важная причина. Много лет хранила я эту тайну, но уносить её с собой – не хочу. Я так и не смогла сказать это твоему отцу. Передай ему, что мне очень жаль.

      Старуха отдышалась, ей было тяжело говорить. Тем не менее попытка Евы отложить разговор встретила столь твёрдый и властный взгляд, что противиться ему было невозможно.

      – Ты заслуживаешь того, чтобы узнать правду. Но…

      Тут Густа вновь откинулась на подушки. Собравшись с силами, она устремила свой взгляд, казалось, в самое сердце Евы:

      – Ты можешь пообещать мне одну вещь? Она не будет для тебя лёгкой, но ты справишься. Это важно. И для моего спокойствия: я хочу, чтобы Боженька не отверг меня за грехи мои. И – для тебя. Ты та, на ком тайна, хранимая столько лет, должна закончиться.

      – Чего ты хочешь, тётя Густа? Что я должна тебе пообещать?

      Ева искренне была готова сделать то, что так важно для умирающей.

      – Нужно, чтобы ты, когда я уйду, осталась здесь.

      Густа встретила непонимающий взгляд Евы:

      – Я отписала на тебя хутор. Его нельзя продавать. И чужие здесь жить не должны. Только ты. Это очень важно.

      – Почему, тётя?

      – Не спрашивай. Пообещай, что ты сделаешь это. Ты должна здесь жить. Не приезжать на лето, а – жить. Как я. Каждый день. Тогда тайна сама откроется тебе. Я не знаю, что ты с ней сделаешь. Надеюсь, у тебя хватит ума, чтобы справиться с этим знанием. Но ты должна узнать правду. Эта правда достойна тебя, а ты – достойна её. Ты та, на ком закончится ложь.

      Густа еле дышала, откинувшись на подушку. Её губы побелели, так трудно ей далась эта речь.

      Ева сидела не шевелясь, потрясённая и самим требованием, и напором Густы, и её аргументом о правде, которая должна наконец-то прекратить ложь. В какой-то момент она представила, что должна будет навсегда оставить свою, с тщанием выбранную и с любовью обставленную квартиру, оставить привычный ход вещей и перебраться сюда, под полог соснового