Моя Мия. Лина Коваль

понял, – уставляюсь на него.

      – Что именно, Карамелина?

      Тяну ладонь к его мрачному лицу, но Мирон резко отшатывается. Убрав руку, отворачиваюсь и опускаю глаза.

      – Ты… говорил, что мы всегда будем вместе, – качаю головой, разглядывая, как играет свет от фонаря с пайетками на платье.

      – Мы и будем, – твёрдо отвечает.

      – Говорил, что ты будешь строить дома, а я заниматься их дизайном.

      – Так и будет, Мия. Оттого, что я люблю Ладу, между нами с тобой ничего не изменится.

      – Любишь? – произношу сдавленно, поднимая на него изумлённый взгляд.

      Жизнь останавливается.

      Одно дело знать, что занимаются сексом, встречаются. Но любовь? Боже! Нет! Пожалуйста!

      Кислорода в салоне катастрофически мало. Громов без ножа меня режет. Больно невыносимо, до такой степени, что непослушные слёзы выскальзывают из глаз.

      Мирон, заметив их блеск, смачно матерится и отворачивается.

      – Мия…

      – А меня не любишь? – пытаюсь восстановить дыхание. – Меня больше не любишь, Мир?

      Зажимаю лицо руками и плачу навзрыд. Плечи сотрясаются, а салон наполняется всхлипами.

      О своём не первом за вечер позоре я подумаю завтра. А сейчас? Мне хочется расставить точки. Хочется снять наживую скальп, если придётся.

      Он же не дурак?!

      Нет, он не дурак. Всё понимает.

      – Меня не любишь? – повторяю сквозь сжатые пальцы.

      – Мия, – надвигается Мир и чувствую, как нежно убирает прядь волос за левое плечо. – Люблю, конечно. Как я тебя могу не любить?.. Как?..

      – Не знаю, – огрызаюсь.

      – Ты моё солнце. Я люблю тебя, даже не как сестру… Я слов подобрать не могу. Люблю тебя, как себя. Блядь.

      – Что? – выкрикиваю.

      – Мы же с рождения вместе. Ты всё обо мне знаешь, а я о тебе. Но я уже говорил…

      Убираю руки от лица.

      Мирон трудно сглатывает слюну и смотрит на меня в упор. Напряжение колется острыми иголками.

      Оба вспоминаем ту ночь на даче, когда пришла к нему в комнату и в темноте забралась в постель… голышом. А он, грубо схватив за локоть, выставил за дверь.

      Самое ужасное, что в таком виде в коридоре меня встретила тётя Настя. Слава богу, она не подняла шумиху и никому не сообщила. Даже родителям.

      Бесцветные глаза исследуют моё зарёванное лицо, спускаются ниже к блестящему платью на груди, потом поспешно возвращаются.

      – Ты… и есть я… понимаешь?..

      – Не понимаю, – трясу головой.

      – Я так это воспринимаю.

      – Но сексом заниматься со мной не хочешь? – спрашиваю тихо.

      Качает головой, словно стряхивая тяжёлые мысли.

      – Я уже вышел из возраста, когда занимаешься сексом сам с собой, – отвечает отвернувшись.

      – Дурак, – шепчу упрямо. – Но почему? Почему у нас не может быть также, как у тебя с ней? Я сделаю всё то же самое, обещаю.

      – Ты не понимаешь, о чём просишь, – качает головой, опасно сверкнув глазами. – То, что ты устроила летом на даче – ни в какие ворота. Никогда так больше не делай. Ни с кем.

      В его голосе улавливаю