Граф Монте-Кристо. Александр Дюма

король.

      Тогда министр полиции, уступая чувству отчаяния, бросился на колени перед Людовиком XVIII, который отступил назад и нахмурил брови.

      – Заговорите вы или нет? – спросил он.

      – Ах, ваше величество! Какое несчастье! Что мне делать? Я безутешен!

      – Милостивый государь, – сказал Людовик XVIII, – я вам приказываю говорить.

      – Ваше величество, узурпатор покинул остров Эльба двадцать восьмого февраля и пристал к берегу первого марта.

      – Где? – быстро спросил король.

      – Во Франции, ваше величество, в маленькой гавани близ Антиба, в заливе Жуан.

      – Первого марта узурпатор высадился во Франции близ Антиба, в заливе Жуан, в двухстах пятидесяти лье от Парижа, а вы узнали об этом только нынче, третьего марта!.. Нет, милостивый государь, этого не может быть; либо вас обманули, либо вы сошли с ума.

      – Увы, ваше величество, это совершенная правда!

      Людовик XVIII задрожал от гнева и страха и порывисто вскочил, словно неожиданный удар поразил его вдруг в самое сердце.

      – Во Франции! – закричал он. – Узурпатор во Франции! Стало быть, за этим человеком не следили? Или, почем знать, были с ним заодно?

      – Сир, – воскликнул герцог Блакас, – такого человека, как барон Дандре, нельзя обвинять в измене! Ваше величество, все мы были слепы, и министр полиции поддался общему ослеплению, вот и все!

      – Однако… – начал Вильфор, но вдруг осекся, – простите великодушно, ваше величество, – сказал он с поклоном. – Мое усердие увлекло меня; прошу ваше величество простить меня.

      – Говорите, сударь, говорите смело, – сказал король. – Вы один предуведомили нас о несчастье; помогите нам найти средство отразить его.

      – Ваше величество, узурпатора на юге ненавидят; полагаю, что если он решится идти через юг, то легко будет поднять против него Прованс и Лангедок.

      – Верно, – сказал министр, – но он идет через Гап и Систерон.

      – Идет! – прервал король. – Стало быть, он идет на Париж?

      Министр полиции не ответил ничего, что было равносильно признанию.

      – А Дофине? – спросил король, обращаясь к Вильфору. – Можно ли, по-вашему, и эту провинцию поднять, как Прованс?

      – Мне горько говорить вашему величеству жестокую правду, но настроение в Дофине много хуже, чем в Провансе и в Лангедоке. Горцы – бонапартисты, ваше величество.

      – Он был хорошо осведомлен, – прошептал король. – А сколько у него войска?

      – Не знаю, ваше величество, – отвечал министр полиции.

      – Как не знаете? Вы забыли справиться об этом? Правда, это не столь важно, – прибавил король с убийственной улыбкой.

      – Ваше величество, я не мог об этом справиться; депеша сообщает только о высадке узурпатора и о пути, по которому он идет.

      – А как вы получили депешу? – спросил король.

      Министр опустил голову и покраснел, как рак.

      – По телеграфу, ваше величество.

      Людовик