Граф Монте-Кристо. Александр Дюма

не попросил бы помощи.

      – Итак, навестив отца, вы, надеюсь, придете к нам?

      – Еще раз извините, господин Моррель, но у меня есть другой долг, который для меня так же драгоценен.

      – Да! Я и забыл, что в Каталанах кто-то ждет вас с таким же нетерпением, как и ваш отец, – прекрасная Мерседес.

      Дантес улыбнулся.

      – Вот оно что! – продолжал арматор. – Теперь я понимаю, почему она три раза приходила справляться, скоро ли прибудет «Фараон». Черт возьми, Эдмон, вы счастливец, подружка хоть куда!

      – Она мне не подружка, – серьезно сказал моряк, – она моя невеста.

      – Иногда это одно и то же, – засмеялся арматор.

      – Не для нас, – отвечал Дантес.

      – Хорошо, Эдмон, я вас не удерживаю. Вы так хорошо устроили мои дела, что я должен дать вам время на устройство ваших. Не нужно ли вам денег?

      – Нет, не нужно. У меня осталось все жалованье, полученное за время плавания, то есть почти за три месяца.

      – Вы аккуратный человек, Эдмон.

      – Не забудьте, господин Моррель, что мой отец беден.

      – Да, да, я знаю, что вы хороший сын. Ступайте к отцу. У меня тоже есть сын, и я бы очень рассердился на того, кто после трехмесячной разлуки помешал бы ему повидаться со мной.

      – Так вы разрешите? – сказал молодой человек, кланяясь.

      – Идите, если вам больше нечего мне сказать.

      – Больше нечего.

      – Капитан Леклер, умирая, не давал вам письма ко мне?

      – Он не мог писать; но ваш вопрос напомнил мне, что я должен буду попроситься у вас в двухнедельный отпуск.

      – Для свадьбы?

      – И для свадьбы, и для поездки в Париж.

      – Пожалуйста. Мы будем разгружаться недель шесть и выйдем в море не раньше как месяца через три. Но через три месяца вы должны быть здесь, – продолжал арматор, хлопая молодого моряка по плечу. – «Фараон» не может идти в плавание без своего капитана.

      – Без своего капитана! – вскричал Дантес, и глаза его радостно заблестели. – Говорите осторожнее, господин Моррель, потому что вы сейчас ответили на самые тайные надежды моей души. Вы хотите назначить меня капитаном «Фараона»?

      – Будь я один, дорогой мой, я бы протянул вам руку и сказал: «Готово дело!» Но у меня есть компаньон, а вы знаете итальянскую пословицу: «Chi ha compagno ha padrone».[1] Но половина дела сделана, потому что из двух голосов один уже принадлежит вам. А добыть для вас второй – предоставьте мне.

      – О господин Моррель! – вскричал юноша со слезами на глазах, сжимая ему руки. – Благодарю вас от имени отца и Мерседес.

      – Ладно, ладно, Эдмон, есть же для честных людей бог на небе, черт возьми! Повидайтесь с отцом, повидайтесь с Мерседес, а потом приходите ко мне.

      – Вы не хотите, чтобы я отвез вас на берег?

      – Нет, благодарю. Я останусь здесь и просмотрю счета с Дангларом. Вы были довольны им во время плавания?

      – И доволен, и нет. Как товарищем – нет. Мне кажется, он меня невзлюбил с тех пор, как однажды, повздорив с ним, я имел глупость предложить ему остановиться

1

У кого компаньон, у того хозяин (ит.).