39-й роковой. Валерий Есенков

он на них нападёт, это понятно нам, надо думать, это понятно и фюреру. А всё-таки отрезвит потому, что объединение усилий трёх ведущих европейских держав в союзе с некоторыми из малых стран Восточной Европы грозит Германии войной на два фронта, а самая мысль о войне на два фронта бросает в дрожь и не особенно храброго фюрера, и наученных горьким опытом его генералов. Думаю, что для большего впечатления конференцию желательно созвать в Бухаресте. Да, вот ещё что имейте в виду. Бывали случаи, когда английское посольство в Москве позволяло не совсем точно, а на деле превратно, толковать наши обращения к правительству его величества. Было бы благоразумно информировать о наших предложениях не только посла Сидса, но и нашего полпреда в Лондоне Майского. Пусть Иван Михайлович побеседует с Галифаксом, так сказать, в частном порядке. В политике, как я её понимаю, ошибки этого рода надлежит исключать.

      В тот же день литовский посол сообщает Галифаксу тревожную новость. По его мнению, новость грозит катастрофой. Дело в том, что литовский министр иностранных дел возвращался из Рима и, на свою беду, сделал остановку в Берлине. Его вызвал к себе Риббентроп и прямо в лоб объявил, что между Германией и Литвой существует как спорный вопрос только Мемель, и как только этот вопрос будет разрешен положительно, между обеими странами установится прямо-таки ангельская гармония. Момент для урегулирования этой проблемы как раз наступил: Литва обязана возвратить Мемель Германии. Сбитый с толку министр и без того общипанной Польшей Литвы отвечал, что без промедления доведет точку зрения Риббентропа до своего правительства как только вернётся в Каунас, вынужденную столицу Литвы, и сообщит принципиальный ответ. Риббентроп прервал его грубо и по-военному отрубил:

      – Меня интересуют не принципы, а Мемель. Вот телефон. Берите трубку, звоните премьеру, и мы без проволочек урегулируем эту проблему.

      Министр потрясён и буквально умоляет дать ему переговорить со своим правительством не по телефону, а лично, по возвращению в Каунас. Риббентроп нехотя соглашается:

      – Даю вам два-три дня на окончательное разрешение вопроса о Мемеле, Если в этот срок вы не справитесь, нам придётся принять иные, более эффективные меры.

      Литовский министр дрожью в голосе просит ответа, как правительство его величества станет реагировать на захват Мемеля немцами, поскольку именно англичане в Версале отобрали у Германии Мемель и передали Литве, гарантируя неприкосновенность её новых границ, бедняк забывает, что однажды англичане уже нарушили свои обещания о гарантиях, когда Польша оккупировала юг Литвы вместе с Вильно, её древней столицей. Галифакс с превосходным английским спокойствием выражает сочувствие правительству и народу Литвы, однако, пожевав губами, отмахивается:

      – Правительство его величества ничем помочь вам не может.

      Очевидно, что времени нельзя терять ни минуты.