В поисках солнца. Мария Берестова

тоном заметил:

      – Это, конечно, вообще не моё дело, но на твоём месте я бы зашёл к мастеру наколок.

      – Зачем это? – хмуро огрызнулся Дерек, дёргая плечом.

      – Затем, – закатил глаза Райтэн, – чтобы нанести какой-нибудь узор поверх имени.

      Дерек резко повернулся к нему; пронзил его острым взглядом и надломленным тоном повторил:

      – Зачем это?

      – Мозги, Дер, – постучал себя по виску Райтэн и, обустраиваясь у костра удобнее, принялся непринуждённо размышлять: – Оно конечно, в Анджелии ты никого такими украшениями не удивишь, да и читать по-ньонски не каждый умеет. Но, понимаешь ли, – повертел он в воздухе рукой, – одно дело, когда на человеке написано, что он принадлежит некоему Эрхину Лысому. Что ещё за Эрхин, вот уж невидаль! – всплеснул он руками. – И совсем другое дело, Дер, – вернулся он к серьёзному тону, – когда у кого-то на руке значится имя Грэхарда из рода Раннидов. Заметная, знаешь ли, фигура! – подхватив одну из подготовленных палок, повертел ею в воздухе Райтэн и развил свою мысль. – Люди, они, понимаешь ли, Дер, разные бывают. Зачем вводить в искушение? А ну как кто захочет проинформировать… некоего Грэхарда… что тут по Анджелии шляется человек с такими интересными татуировкам. Владыка Ньона слывёт человеком грозным; глядишь, и отплатит золотом за эту информацию.

      Подкинув в костёр пару веток, Дерек кивнул и мрачно подтвердил:

      – Да, ты прав. Я… не подумал об этом, – покосился он на свои запястья.

      Они оба замолчали. Уютно трещал костёр, иногда стреляя искрами. Одежда начинала просушиваться, возвращая ощущение комфорта.

      Наверно, с четверть часа они молча сушились, отвлекаясь лишь на то, чтобы подготовить и бросить в пламя новые ветки. Потом Дерек вдруг сказал, глядя куда-то в пламя:

      – Он не был хозяином. Он был другом.

      Райтэн понятливо промолчал. У него возникало всё больше вопросов, но он счёл нетактичным их озвучивать. Хотя по жизни он отличался некоторой бесцеремонностью, текущая тема немало его смущала. В Анджелии рабство было вне закона, и ньонское варварство в этом вопросе повсеместно порицалось, поэтому тема эта казалась Райтэну и сама по себе стыдной; что уж говорить, что она имела к Дереку столь прямое отношение! Спрашивать или даже просто говорить об этом в его присутствии казалось чудовищным; поэтому он оставил все свои вопросы, соображения и догадки при себе.

      Лишь ещё спустя четверть часа тишины заметил:

      – А знаешь, у меня, кажется, появился новый страх.

      Дерек поднял на него вопрошающий взгляд.

      Райтэн пошевелил одной из палок алые угли, едва заметно усмехнулся и отметил:

      – Не хотел бы я, чтобы когда-нибудь на вопрос о том, кто такой Райтэн Тогнар, ты таким вот тоном ответил: «Он был моим другом».

      С минуту Дерек смотрел на него с большим удивлением; затем усмехнулся краешком губ и заверил:

      – Тебе это не грозит, Тэн. Ты всегда будешь моим другом.

      Они похмыкали