.

Пост-Мэна показалось Элу излишне пафосной и назидательной. Он несколько минут сидел молча, переваривая услышанное. Казалось, мозг набух от информации как губка. В голове все смешалось.

      – Хорошо, допустим, Дока и Сэма убили, ибо они не пожелали служить Великому Архитектору, – произнес Эл. – А сущность?

      – Док говорил, что кто-то пытается пробиться к нам из иного мира, спасти, но я не верю в спасение. Мы сами должны разорвать бесконечную цепь перерождений.

      Эл погряз в информации.

      Он пришел домой и, размышляя, лег на диван. Ему казалось, сведения рухнули на плечи мертвым грузом. «Ну, раскрылась интрига. Город – тюрьма, Великий Архитектор – садист, другим словом не назовешь его, безысходность перерождений – судьба горожан, – подвел итоги Эл, – нужно покидать Ангедонополис. Ясно. Но как?»

      Он постарался не думать, прислушиваясь к тишине, на секунду задержал дыхание и… И куски головоломки сами встали на место. «Дока нашли убитым в канализации. Неужели он нашел выход, но не успел покинуть города?» – обрадовался Эл.

      Он вскочил с постели и, вырвав лист из блокнота, вспомнил новостной репортаж, в котором сообщалось о смерти Дока. Там говорили адрес. И вот ручка коснулась бумаги и будто сама начертила его.

      Эл, успокоившись наконец, лег на диван, расслабился и уснул. Морок грез закружил его, опять приходила Патриция. В мире видений Эл смотрел на нее, и видел, как она, не спеша, растворяется в сумраке, и остается только лицо, бледное и изящное, глаза чуть раскосы, нежная улыбка. Вот лицо оказывается ближе, Эл ощущает его тепло, он словно погружается в источник с живительной влагой, тело забывает об усталости, и в городе действительно что-то меняется. Эмоции захлестывают, они спорят друг с другом, стучаться в душу. Эла затягивает в калейдоскоп немыслимых событий. Он парит в зыбком тумане. Лицо Патриции покоится в его ладонях, как пчела в ароматном цветке. Странные и немыслимые ощущения, и прекратить это Эл не желает. Он отдается полностью свету струящемуся вокруг. Эл растворяется в Патриции, чувствует что-то чуждое, но не враждебное. Страх, возникший в первое мгновение, исчезает. Багровый цвет отступает. Он бессилен перед надвигающимся концом. «Концом чего?» – слабая попытка задать вопрос остается незамеченной. Патриция молчит. Эл умер. Он больше никогда не родиться в этом городе. Все кончено. Навечно. Свершилось.