Во имя Разума. Уникум. Ева Пинега

в тайге, вместе с ним. И ничего бы этого не случилось, она была бы жива.

      В отчаянии Матвей прижал ее к себе. И тут почувствовал губами тепло ее щеки. Жива! Она просто без сознания. Слава тебе, Господи! Матвей носил и носил ее по пустым комнатам, укачивал и баюкал, как маленького ребенка. Наконец положил ее в кресло, сам сел у ее ног, в ожидании не спуская с нее глаз, как верный пес.

      И тут его голову чуть не разорвал резкий жуткий звук, возникший прямо в мозгу, словно пилой резанули прямо по черепу. Электрическим током он сотрясал его тело, дикой болью отдаваясь в каждом нерве. Сигнал! Конечно же, это тот самый Сигнал, о котором предупреждала Сияна! Матвей ничком упал на пол, в ужасе сжимая голову руками, и ждал карающего удара, выстрела, взрыва…

      Но ничего не происходило. Сигнал через минуту внезапно смолк, вымотав до предела, до дрожи во всем теле, до брызнувшей из носа крови. Смолкла, наконец, и нудная усыпляющая мелодия, свербившая в мозгу, как надоедливый гнус. И ничего! Мертвая тишина, как в могиле…

      Сияна со стоном пошевелилась в кресле, в недоумении распахнула свои бездонные глазищи. Перевела взгляд на Матвея, замершего в тревожном ожидании.

      – Что со мной? – слабо произнесла она, приподнимаясь. – Почему у меня все болит?

      Матвей отвел глаза. Как ей сказать, что он в панике чуть не вышиб ей мозги? Но он не хотел, так получилось. Просто очень испугался. Впрочем, она же знает все, о чем он думает, да и сама, может, поняла.

      – Ты меня прости, – сконфуженно пробормотал он. – Я не хотел лезть в тот ящик, а ты – колдовать!

      – Но почему такая тишина? Я не слышу транс—мелодию. Что, уже был Сигнал?!

      – Ну да, вроде бы как тот самый Сигнал. У меня чуть голова не разорвалась!

      – И ничего не происходит?! Но этого не может быть! Мы с тобой нарушили Закон! Уже сам звук Сигнала должен был лишить нас рассудка.

      – Чепуха все это! Видишь сама. Вас просто пугали. Да и кому охота все время за всеми следить? Все спят, Закона никогда не нарушают, сама говорила. Зачем тогда и сторожить?

      – Не в этом дело! – Сияна нервно стиснула пальцы и заходила по комнате. Но тут же повернулась к Матвею: – Я, кажется, поняла! Я же была без сознания, когда прозвучал Сигнал, и ГИК не мог меня контролировать, а ты, Матвей, чужой и не такой, как мы, и Главный Информатор—Координатор к твоим биотокам еще не приспособился, не зная твоей энцефалограммы которую и должен был расшифровать через установку сна. Теперь же, после Сигнала, никто меня не контролирует, и транс—мелодия не давит на мозг, мешая сосредоточиться.

      – И ты снова прежняя! – подхватил Матвей. – Как там была, на Тунгуске.

      – Да. Я свободна! Я больше не робот. Почему мы не можем быть свободными? Что в этом плохого? Если бы можно было сейчас всех разбудить, тоже сделать свободными.

      – А разве нельзя разбудить? – пожал плечами Матвей. – Они же не мертвые.

      – В том—то и дело, что это невозможно. Установку