Не с той стороны земли. Елена Михайлик

чернильных грив

      в море слоями вышит – и лезет выше —

      на красный свет, как обычно, – барьерный риф.

      «Откапывая очередное завтра, глядя как крошится земля…»

      Откапывая очередное завтра, глядя как крошится земля,

      куда подевались динозавры, не спрашивай журавля,

      всехяден, всерыщущ, благоразумен,

                    везде впечатан в петит,

      он никуда отсюда не умер, он все еще летит.

      Наблюдая закат в молдавской зимней полупустыне,

      где лиса ныряет в сугроб на корпус, заслышав мышь,

      понимаешь: все, что ты думаешь,

                проще уже сказать на латыни —

      но на ней ты и говоришь.

      Чей водород проплывает мимо, чей алеф – иль текел —

                              несет стена,

      написано углекислым дымом

                    на листьях хвоща или плауна,

      и ты проходи осторожно мимо, не то припомнишь,

                              прямо с утра,

      кем это лицо бывало вчера —

      какой пожар торчит из-под грима,

      и выпадет пеплом твое «тогда»

                    в годичный слой гренландского льда.

      «Cоставить до половины список больших кораблей…»

      Пришел невод с травой морскою…

      Cоставить до половины список больших кораблей,

      сбиться со счета, проснуться, открыть «Эксель»,

      взять источники, внести, изменить формат,

      импортировать в сон

      и уже на той стороне вспомнить, что ты – незряч,

      и не можешь здесь прочитать тоннаж, имена гребцов,

      гавани приписки и

      прозвища царей,

      что ж, придется обходиться собой, строкой

      и соленой смесью из слухов, тоски, легенд,

      что выкатывается в речь как ночной прибой,

      приносящий добычу хозяевам маяков,

      просыпаться нет смысла – рассказчик всегда слеп

      на любой войне,

      о любой войне,

      из любой.

      «Cлучайно нашел пропавшие Варовы легионы…»

      Cлучайно нашел пропавшие Варовы легионы

      где-то в Южном Крыму или на Кавказе,

      мгновенно запил, ночами грузил вагоны,

      жил у каких-то волчиц на какой-то хазе,

      понимал: при любом раскладе ему не светит,

      промолчишь – оскорбится Август, опубликуешь – эти,

      им ведь тоже осточертели болота, сено, солома,

      а в Причерноморье и климат почти как дома,

      греки живут и девушки черноглазы,

      правда, язык калечит гортань и туманит разум,

      но спустя пару лет лишь турист отзовется кратко,

      что местное ополчение марширует римским порядком…

      В общем, как ни крути, открытье выходит боком,

      на работе шпыняют, требуют научной работы,

      впрочем, Дионис оказался приличным богом —

      как-то во сне явился вполоборота

      и сказал – вино для веселья, а не для страха,

      так что давай, археолог, вставай из праха,

      поезжай