Три жениха на мою голову. Лина Филимонова

это не удавалось.

      – Я очень рад тебя видеть, – произнес Федор.

      А я ничего не сказала.

      Ведь я не могла сказать того, что думаю. А произносить какие-то стандартные вежливые фразы просто не хотела.

      Я смотрела на него, задрав голову – он выше меня сантиметров на двадцать. Я чувствовала аромат изысканного и явно дорого парфюма. А еще – знакомый, забытый и волнующий его запах.

      Что чувствовал он, я не знаю. Надеюсь, не запах нафталина от моей дубленки, извлеченной мамой из дальнего угла шкафа.

      Не знаю, сколько мы так стояли, сверля взглядами друг другу. Наверное, всего несколько секунд, максимум – минуту. Но мне эта минута показалась вечностью.

      – Ксюша, – вдруг произнесла я.

      Федор посмотрел на меня удивленно. Он не понял, что я имела в виду. Стрекоза затихла. Это не к добру!

      Обернувшись, я ее не увидела. Я вырвала свою ладонь из руки Федора, и начала испуганно озираться по сторонам.

      – Ксюша! – закричала я.

      Но вместо крика из моего горла вырвался сдавленный писк. Я уже успела представить все возможные ужасы, которые могли случиться с четырехлетним ребенком в окрестностях аэропорта. Ее похитили, чтобы разобрать на органы. Она успела добежать до дороги и попасть под машину. Она закопалась глубоко в снег и задохнулась в сугробе…

      – Ксюша! – услышала я громкий голос Федора.

      И увидела розовую шапку, мелькнувшую за одной из елочек на газоне.

      Я бросилась туда, извлекла Ксюшу из снежной норы, которую она успела вырыть. Ругать ее я, конечно, же не стала. Я сама виновата, что засмотрелась в те самые голубые глаза, в которые мне смотреть не следовало!

      – Где твои варежки? – спросила я, обнаружив ледяные голые ладошки.

      – Тут, – Ксюша показала в сугроб.

      Я принялась его раскапывать, варежки не находились. Я надела ей на руки свои.

      Ребенок промок и замерз. Хорошая же из меня мамаша! Позволила малышке бесконтрольно возиться в снегу, да еще и подала дурной пример, завалившись вместе с ней. В ее сапоги набился снег, за шиворотом тоже наверняка целый сугроб, который постепенно тает. Так и до простуды недалеко.

      Где же наше такси?!

      Я достала телефон, чтобы посмотреть в приложении, где находится машина, которая уже давно должна была нас забрать. Водитель отменил заказ. Идет поиск другой машины. Да чтоб у них колеса отсохли!

      Надо срочно отвести Ксюшу в здание аэропорта, погреться. Можно даже напоить ее горячим чаем, хотя она его терпеть не может.

      Во всех этих волнениях я совершенно забыла про Федора. А, если бы вспомнила, то подумала бы, что он уже ушел.

      Но он не ушел. Стоит возле нашего багажа, смотрит каким-то странным взглядом.

      Я подошла, повесила сумку на плечо, собралась взяться за ручку чемодана. Но он уже в нее вцепился. И сумку мою отобрал.

      – Мы в аэропорт, – произнесла я, не глядя на него.

      – Уже улетаете?

      – Такси задерживается, а Ксюша замерзла.

      – Я не замерзла! – раздался тонкий голосок. – Я хочу в снег!

      – На