Левантевски, шприц!. Радомира Берсень

от расследования в замке! Для меня это дело – вопрос принципа, чести, если хочешь. Я должен выяснить кто угрожает королевской семье и вообще, стоит ли это дело расследования. Давай я хоть разберусь для начала насколько все серьезно. Если вся эта ерунда с теневиками чья-то шутка – хорошо, я согласен на отпуск. А там и с артефактом своим разберусь. Ну что тебе – сложно что ли, Риф?

      И он умоляюще поглядел на своего начальника.

      – Значит так, Фелис, вот теперь шутки в сторону. – Рифант тяжело навис над письменным столом, оперевшись своими внушительными ладонями. – Как так могло получиться, что ты потерял артефакт равновесия? Да ты знаешь, что я теперь обязан заточить тебя в Светлом Храме? Исключительно потому, что ты теперь опасен для окружающих. Ты хоть представляешь, что будет, если ты не сдержишь очередной приступ выброса энергии? Да наш город просто исчезнет! Если вообще не все королевские земли сразу! Быстро говори как это произошло!

      Последнюю фразу он рявкнул прямо в лицо Фелиссандру и тот коротко вздохнул, отвел взгляд, немного помолчал и тихо заговорил:

      – Помнишь, меня порвали те вогры, что явились в деревню? Я был весь покрыт глубокими ранами. Терял много крови. Пришлось вызвать стремительную помощь. Нет, я бы восстановил свои силы, но целительской наукой я не владею, как ты понимаешь. Пришлось вызвать целителей. И приехала … она, знахарица. Очень красивая девушка. Очень.

      – Ты шшшто, дурак совсем? – Прошипел Рифант, рывком дернувшись вперед так, что едва не столкнулся лбом с Фелиссандром. – Чего ты ей наобещал? Или это она? Она тебя шантажировала? Или попросила оплату за спасение твоей дурацкой жизни? Или ты просто влюбился в нее, как последний простофиля?

      Фелиссандр тяжело вздохнул, поморщился и осторожно отодвинул от себя голову Рифанта.

      – Не дави. Я все расскажу. Только сядь.

      В его голосе сквозило раздражение. Рифант медленно опустился в свое кресло, подтянув его поближе к столу.

      – Словом … целителем она оказалась весьма паршивым. Остались глубокие рубцы. Во время приступов они лопаются и потому моя внутренняя энергия начинает прорываться наружу. Но насчет последнего твоего предположения … что ж, ругай меня, Риф, но я что-то поплыл тогда. Не знаю почему. Возможно, из-за того, что ослаб. Как последний юнец поплыл. Она почему-то была так растеряна … впрочем, видимо потому, что приехала без фельдшера, совсем одна. Губы у нее тряслись и вообще действовала эта знахарица очень неуверенно. И нервничала. Думаю, это потому, что она понимала качество своей помощи. Симпатичная и очень растерянная девочка. Так что мне захотелось … мне захотелось как-то ее успокоить, что ли …

      Рифант страдальческим жестом прикрыл глаза ладонью.

      – Ну я … словом одурел малость. Помню лишь ее глаза, а дальше провал.

      Рифант душераздирающе вздохнул.

      – А тебе не приходило в голову, идиот ты романтический, что дамочка сознательно так вела себя? Что ей для чего-то нужно было, чтобы ты поверил в ее трогательную беспомощность?

      Фелиссандр