Дом шалунов. Лидия Чарская

сухие ветки… Прыжок… Отчаянный крик… И горячее дыхание зверя пахнуло жарко в самое лицо Миколки…

      Глава XIII

      Верный друг

      Что это? Вместо острых зубов – нежное прикосновение шершавого, мокрого языка… Вместо страшного волчьего воя – какое-то нежное повизгивание… Что-то лижет лицо Миколки, его глаза, щёки, руки… Что-то мягкое, лохматое, тёплое трётся о его плечи, грудь… Миколка ничего не понимает в первую минуту. Но постепенно мысль его проясняется. Радостный крик срывается с губ:

      – Кудлашка!

      Новый визг, и кто-то в темноте обнимает его мохнатыми добрыми лапами.

      – Кудлашка! Ты? Милая, родненькая! Нашла-таки меня? Нашла, сердешная голубушка моя! – слышится прерывающийся от радости голос мальчика.

      Миколка никогда не плакал. Даже когда дядя Михей жестоко бил его, и тогда не плакал Миколка. Сожмёт только губы, зубы стиснет, но ни единой слезинки не проронит. А тут заплакал. Навзрыд заплакал от радости, что нашёл его верный друг, Кудлашка, незаменимый добрый приятель.

      Миколка крепко прижал к груди собаку, обнял за мохнатую шею:

      – Нашла ты меня, Кудлашечка, родименькая, нашла! Вот спасибо тебе, дружок ты мой сердешный! Вот спасибо!

      Кудлашка визжит и умильно крутит хвостиком в темноте.

      – Миленькая ты моя! Нашла меня таки! – И новые слёзы капают на нос Кудлашки.

      Кудлашка визжит.

      – Никогда теперича не расстанусь с тобой. Ей-богу! Куда я, туда и ты. Ладно?

      Кудлашка визжит так, что звон стоит в ушах от её визга.

      – Кудлашенька!

      Мальчик и собака обнимаются снова, потом ложатся рядком на траву и через минуту уже спят крепко и сладко.

      Глава XIV

      Беглецы идут дальше. – Голод

      Солнце стояло высоко на небе, когда всё ещё сонный Миколка почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Он вскочил как встрёпанный, протёр глаза. Перед ним Кудлашка, тянет его за рубаху, тихонько урчит и виляет хвостиком, по своему обыкновению.

      – Миленькая! – шепчет счастливым голосом Миколка и чмокает Кудлашку прямо в чёрный влажный нос.

      Потом решительно встряхивается от сна, оправляется и, обратившись к Кудлашке, говорит:

      – Ну, брат, теперича мы махнём дальше, в лес. Куда-нибудь да выйдем. Идём, что ли?

      Кудлашка неожиданно тявкает, точно хочет сказать: «Куда хочешь веди, всюду пойду за тобой!»

      И оба пускаются в путь.

      Солнце печёт вовсю. Но жара не чувствуется. Деревья кругом стоят такие высокие, ветвистые и дают тень и прохладу. Зато нечто другое, более несносное, нежели жара, начинает мучить Миколку и Кудлашку.

      Это голод. Не поужинав с вечера, мальчик чувствует неприятную пустоту в желудке. Чувствует голод и Кудлашка; она уже не прыгает, довольная и радостная, как прежде, а идёт, уныло опустив голову, подле своего маленького хозяина… А лес, как нарочно, становится всё гуще и гуще. Мало надежды скоро выбраться из него. Миколка приуныл. Голод всё