Дом шалунов. Лидия Чарская

и принадлежавшее до сих пор его младшему сынишке. Потом строго наказала Нике называть её «мамкой» и, накормив его досыта молоком с хлебом, попрощалась с семьёй огородника и отправилась в путь.

      Ехали они долго. Сначала на конке [6], потом в трамвае, наконец приехали на вокзал и сели в вагон… И опять ехали весь остаток дня и целую ночь вплоть до утра. Ника ничего не понимал, не видел и не слышал. Он крепко спал, измученный слезами и тоской по маме, которую горячо любил всем своим маленьким сердечком.

      После долгого пути, когда поезд подъезжал к станции Псков, Матрёна разбудила Нику, сказав «приехали», связала в узелок все вещи, какие взяла с собой из Петербурга, и вышла с мальчиком из вагона. Отсюда в Матрёнину деревню надо было ехать ещё вёрст двадцать на лошадях.

      На станции Матрёну встретил с телегой мужик, с чёрной бородой и чёрными же глазами. Он удивлённым взором окинул Нику.

      – Вот, Кузьма, сыночка нам Господь посылает! – умильным голосом пояснила мужу Матрёна, указывая ему на только что проснувшегося Нику. – Глянь-ка, что за красивенький парнишка! Помощником тебе будет! – И она ласково провела шершавой рукой по золотистой кудрявой головке мальчика. Но Кузьма не разделял, казалось, восхищения жены, угрюмо посматривая на Нику.

      – Ещё чего! Нашла тоже дармоеда!.. Пока он вырастет, сколько на него денег уйдёт – пропасть! – проговорил он сердито, блеснув глазами на нежданного нового члена своей маленькой семьи.

      Ника вздрогнул от этого взгляда. Вздрогнул и заплакал.

      Лицо у Кузьмы стало ещё сердитее:

      – Пореви ты у меня! А это видел?

      И он погрозил мальчику кнутом, которым погонял лошадь. А потом стал упрекать и бранить жену за то, что та «навязала» им обоим на шею такую обузу. Матрёна тоже плакала и всё гладила по головке Нику, крепко прижимая его к себе. Ника больше не плакал. Затих. Страшный мужик с кнутом приводил его в ужас. Маленькое сердечко мальчика сильно билось от страха.

      Глава VII

      Нику ищут

      Искали Нику всюду. Искала мама, няня, искали дворники, полиция, искали, прочитав объявление Екатерины Александровны в газете, чужие добрые люди. Искали и не нашли. А на следующее утро, после того как это объявление было напечатано в газете, один из дворников, проплутав всю ночь, нашёл на берегу реки зацепившуюся за дерево старенькую Никину фуражку и принёс её Екатерине Александровне.

      Екатерина Александровна тотчас признала фуражку своего сына. На ней был вышит красным шёлком маленький флаг – для отличия от Жоржиной фуражки, на которой флаг был голубенький. Едва только заикнулся дворник о том, где нашёл фуражку, как Екатерина Александровна, вскрикнув, без чувств упала на руки подоспевших няни и Фроськи…

      Её долго отливали водой, поили лекарством, давали нюхать спирт, всеми средствами стараясь привести в чувство. Оправившись немного и придя в себя, Екатерина Александровна решила, что Ники уже нет в живых, что он утонул, бедный, маленький Ника!

      Теперь у убитой горем Екатерины Александровны было одно желание – во что

6

 Ко́нка – городская железная дорога, лёгкие вагоны которой по рельсам тянули лошади.