Кавказ под управлением князя М. С. Воронцова (1844–1854 гг.). Сергей Степанович Лазарян

по всему спектру социально-политической, экономической и культурной работы по преобразованию и модернизации Кавказского края, а также по вовлечению кавказского мира в систему ценностей и новых культурных смыслов имперского существования в Кавказском крае.

      Сложность и многоаспектность содержания и характера управленческой деятельности князя Михаила Семеновича Воронцова в Кавказском крае, осуществлявшаяся с марта 1845 г. по октябрь 1854 г., а также сопровождавшие ее преобразования требуют привлечения самых разнородных по направленности и информативной насыщенности историографических источников.

      Особую группу составили вопросы общетеоретического плана, позволяющие осмыслить и интерпретировать важные для данного исследования понятия и исторические факты, в том числе, например, понятия «Фронтир» и «Модернизация».

      Немалый интерес представляют как отдельные работы[12], так и отдельные разделы указанных работ, которые используются автором для создания своих конструктов кавказской истории с точки зрения указанной проблематики. Прежде всего, речь идет о том, что состояние социального пространства Кавказского края под воздействием внутренних и внешних сил трансформировалось, охватывая почти все сферы социального бытия, реализуясь в форме столкновения традиции и инновации.

      Ф. Тернер первым из исследователей отметил существование феномена фронтира, как пограничной территории, для которой характерно состояние неопределенности, возникающее при соприкосновении разных по своему социально-культурному и социально-историческому содержанию. Фронтир, с точки зрения Ф. Тернера, – это «территория, социальные и экономические условия которой определяются идущим на ней процессом освоения» <…> «точкой встречи дикости и цивилизации»[13].

      Эту идею подхватили и продолжили осмысливать ряд других ученых, которые адаптировали ее к собственным научным конструктам[14]. Применительно к региону Северного Кавказа идею фронтира реализовывал американский исследователь Т. М. Барретт[15].

      Анализ работ авторов досоветского, советского и постсоветского периодов российской историографии, а также иностранных наблюдателей, большей частью англичан (хотя не только их), освещавших многие стороны военно-политической ситуации в обозначенный период, дает возможность с разной степенью детализации рассмотреть существо исследуемых вопросов. Оставаясь на враждебных позициях в отношении России по кавказскому вопросу, иностранные авторы тем не менее позволили оценить исследуемую историческую ситуацию более объективно и сдержанно. Отталкиваясь от их полемического задора, мы можем получить представления о действиях наместника, какими они виделись третьей стороне.

      Специфика военно-политических процессов, разворачивавшихся в Кавказском крае в 30–50-е гг. XIX в., их направленность, драматизм и результативность

12

Тернер Фредерик Дж. Фронтир в американской истории. М.: Весь Мир, 2009. 304 с.; Замятина Н. Ю. Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культурах // Общественные науки и современность. 1998. № 5. С. 75–89; White R., Limerick P. N. The Frontier in American Culture. Chicago, Berkeley, Los Angeles, London: University of California Press, 1994; Басалаева И. П. Критерии фронтира: к постановке проблемы // URL: http://www.teoria – practica/ru/2-2012/philosophy/basalaeva (дата обращения: 12.08.2014).

13

Тернер Фредерик Дж. Указ. соч. С. 14.

14

Соболева Т. Н., Бобров Д. С. Современная российская историография концепции фронтира // Известия Алтайского государственного университета. Раздел История. 2011. № 4-1 (72); Агеев А. Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров. М.: Аспек-Пресс, 2005 и др.

15

Барретт Т. М. Линии неопределенности: северокавказский «фронтир» России // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период. М., 2000. С. 163–193.