Целительница для генерала-дракона. Нинель Нуар

густым басом.

      Нас вынесло за двери прежде, чем я сформулировала вопрос, потому задавать его пришлось на бегу:

      – А кто эта Малинка? Жена его?

      Люна, несмотря на одышку, расхохоталась в голос.

      – Ты главное при старосте этого не ляпни! – отсмеявшись, вполголоса посоветовала она. – Малинка – его любимая… кобыла!

      Я сглотнула и перехватила поудобнее корзину со снадобьями.

      Вот как-то не готовил меня мединститут к такому…

      Глава 4

      До деревни бежать пришлось не слишком долго.

      Я-то думала, травница живет на отшибе, а оказалось всего лишь полупрозрачная березовая роща да заросли боярышника отделяли ее домик от остального села. Но тропинка, по которой мы шли, с трудом угадывалась в густой осоке. Редко ходят по ней, вот и заросла. Ну да, если раз в день и по одному человеку…

      Поселок выглядел мило и самобытно. Почти привычные бревенчатые срубы, каких до сих пор в отдаленных селах полно, завершали покатые крыши, выстланные пушистым камышом. Сизо-серые неровные «шерстинки» придавали деревне некоей волшебной атмосферы. Казалось, вот сейчас из дверей – пусть и не круглых – выйдут мохноногие низкорослики, а за ними маг с трубкой и длинной седой бородой.

      Но нет.

      Максимум, что меня ждало сегодня мохноногого, это лежащая на соломенной подстилке лошадка. Не слишком крупная, скорее ближе к пони. Густая зимняя шерсть потемнела пятнами от пота, кобыла тяжело дышала и уже не ржала, а только сипела периодически.

      Мне пришли на ум собственные мучения, и я от души пожалела бедолагу.

      Травница же, не тратя время на эмоции, бухнулась на колени рядом с оттопыренным хвостом и деловито принялась ощупывать выпирающее пузо.

      – Давно она так? – отрывисто спросила Люна.

      Забег по тропинке дался ей нелегко, пожилая женщина с трудом переводила дыхание, но сразу же включилась в работу.

      – Почитай с прошлого вечера. – Староста, имя которого я не успела выяснить, неловко почесал макушку. – Я ее устроил и спать пошел, а утром прихожу, она еще не того.

      – Не того! – передразнила его старуха. – Сам ты того! Кто ж роженицу одну оставляет?

      – Ну дык кобыла-то молодая, здоровая. Одного уже родила, чего ей… – забормотал мужик.

      – Жене своей такое скажи! – фыркнула Люна и, что-то про себя прикинув, нырнула рукой… туда.

      Меня передернуло. В гинекологи я никогда не стремилась, рождение детей вспоминалось с ужасом и неверием – неужто решилась, и не раз? А тут еще и животное, не человек, анатомия другая, не говоря уже о том, что взбрыкнуть может ненароком и поминай как звали!

      Только Малинка и не думала брыкаться. Глаза прикрыла и дышала часто-часто, не шевелясь почти. Понимала, наверное, что ей помочь пытаются.

      – Масло дай, – скомандовала Люна и не глядя протянула назад руку.

      Я наконец опомнилась, поставила корзину на пол и откинула тряпичную салфетку. Внутри аккуратно, переложенные соломой, лежали пузырьки, чистые полосы ткани,