Последний день лета. Андрей Подшибякин

ему кто-то сказал, что он сам, по своей воле кинется на Сисю с Бурым, Аркаша бы покрутил пальцем у виска и засмеялся.

      Сися был настолько ошарашен неожиданным прибытием кавалерии, что позволил Пуху выхватить записку и начать поднимать Новенького с земли.

      Только затем, чтобы упасть рядом, получив сильный удар в скулу. Бурый гыгыкнул и встряхнул правой кистью.

      – Хорошо пошла!..

      Сися снова присел рядом, аккуратно вынул у впавшего в ступор Пуха записку и щелкнул пальцами в сторону Бурого. Ничего объяснять тому было не надо – он выудил из кармана и передал другу синюю пластиковую зажигалку «Bic».

      – Нет!.. Суки!.. – прохрипел Новенький – и вскрикнул, получив от Бурого пинок в рёбра.

      – Тихо, – скомандовал Сися, щелкнул жигой и поджег записку от Бычихи. Секунду все молча смотрели, как язычки пламени пожирают бумагу. Когда она догорела, Новенький прошипел:

      – Убью.

      Брови гопника поползли на лоб.

      – Что-что, дружище? Не расслышал.

      «Дружище», шатаясь, встал, посмотрел обидчику в глаза и раздельно сказал разбитыми губами:

      – За это. Я. Тебя. Убью.

      Пух в ужасе уставился на Нового. Бурый не знал, как вести себя в таких ситуациях, поэтому на всякий случай громко гыгыкнул. Сися не смеялся.

      Новенький зажмурился, ожидая очередного избиения, но вместо этого Сися преувеличенно аккуратно стряхнул грязь с его рубашки, улыбнулся и заговорил нехарактерно приветливым голосом:

      – Слушай сюда. Тебя как зовут, напомни?

      Степа открыл глаза и рявкнул, брызжа кровью:

      – Нахуй пошел!

      Даже на это Сися почти не отреагировал – только дернул уголком рта, над которым пробивались редкие усики. В его глазах блестело радостное предвкушение, какое бывает у детей за несколько часов до Нового года.

      Бурый попятился – он знал пацана, которого ровно за эти слова пырнули в брюхо ножом восемь раз и оставили истекать кровью в грязном переулке в районе набережной Дона.

      – Смотри, дружище. Видишь, вон там гаражи? – Сися показал вглубь арки. – Жду тебя завтра в четыре во-о-он за той зеленой «ракушкой». Не сегодня только, а завтра. Ты понял? Ровно в четыре, после школы. Не опаздывай. …А если не придешь, – продолжил после паузы Сися, не глядя на неловко встающего с земли Аркашу, – я найду, где ты живешь, и узнаю, с кем, и всех их порежу. И мне ничего за это не будет.

      – Сука! – взревел Новенький, которого снова начала захлестывать черно-красная волна. – Если ты хоть пальцем тронешь Бабу Галю или Машку!..

      Он осекся, ненавидя свою несдержанность почти с той же силой, с какой ненавидел этих двух подонков.

      – Видишь, Бурый? – сказал Сися, не переставая смотреть на Новенького в упор. – Лох сам всё нам рассказал. Даже по району кружить не надо.

      Он покосился на Пуха.

      – Кстати, жиртрест, ты завтра тоже к четырем приходи. А то ты охуел что-то совсем, я погляжу.

      – Ваще, братан! Берегов не видят! – привычно подвякнул Бурый.

      – Рот закрой, – тихо сказал Сися.

      Бурый