Радуйся!. Алексей Осипов

бабушка… во всё это не поверила.

      Единственное письмо от деда было из-под Тамбова, где формировалась часть.

      Где Тамбов – и где Новгород? Разница в несколько дней.

      Не поверила. Посчитала, что это всё кампанейщина.

      А пару лет назад брат на 9-е мая прыгнул в свой джип, никому ничего не сказав, и поехал в Теребутицы. Позвонил отцу и сказал: «Пап, нет его здесь». Фамилии на памятнике так и не было.

      Неизвестность…

      Вот, собственно, и всё…

      Только…

      Кажется, в четвертом классе… Мы писали сочинение ко Дню Победы. И я из поколения мальчишек, воспитанных на фильмах о войне. На живых рассказах. Из поколения, которое после этих фильмов ходило в атаку по ночам. И кричало во сне, закрывая деда собой. Написал в сочинении, что деду присвоили звание Героя Советского Союза. Посмертно.

      Отца вызвала учительница: «Как же?! Мы ничего не знали!»

      Отец всё объяснил.

      Что у меня богатое воображение.

      Учительница сказала: «Как же он мог???!!!»

      Отец усмехнулся… и сказал: «Он сам ему звание присвоил!»

      Мне должно было быть стыдно. Но почему-то не было.

      Не написал я в том сочинении вот что…

      За день до получения похоронки бабушка отвезла на кладбище маленький гробик. Умерла младшая, пятимесячная Дина. Впереди была блокада, которая началась уже 8-го сентября. У бабушки на руках оставались моя тётя и отец, которому было пять.

      Впереди их ждал ад.

      Но они этого ещё не знали…

      Не знали, что бабушка практически смирится с тем, что они не выживут.

      Что в первую, самую страшную осень и зиму не будет практически ничего. Даже пресловутых 125 граммов как бы «хлеба».

      Что отец, шестилетний ребёнок, будет лежать один три дня (бабушка уйдёт рыть траншеи вокруг города) в промороженной большой комнате деревянного дома на Каменном острове.

      Что комната эта будет залита невероятно ярким лунным светом.

      Что он будет умирать.

      И в свои шесть лет будет совершенно ясно это осознавать. Будет монотонно со скрипом хлопать и хлопать не закрытая дверь. И в какой-то момент… он каким-то чудом соберёт все свои детские силы… всё свое нежелание умирать…