Нигредо. Книга II. Виктор Доминик Венцель

hasis>)

      You ask me if I have a god complex?

      Let me tell you something,

      I am God (с)

      "Twisted Eyes" Persuader

      Und die Furcht wächst in die Nacht

      Gar kein Auge zugemacht

      Die Rücken nass, die Hände klamm

      Alle haben Angst vorm schwarzen Mann

      Wer hat Angst vor'm schwarzen Mann?

      Wer hat Angst vor'm schwarzen Mann?

      Wer hat Angst vor'm schwarzen Mann?

      Wer hat Angst?(с

      "Angst" Rammstein

      Are you their long looked-for angel,

      Who delivers them from this life?

      Do you think God will be grateful that you deliver the fallen?

      Will you go to Heaven, Jack,

      Are you the deliverer of mortal sin?

      Feted by the angels for your work,

      Or will you go to Hell, Jack…(с)

      The Tiger Lillies – Jack

      Интерлюдия

      Фатум

      Если верить статистике, то в мире в ДТП ежегодно погибают более одного миллиона двухсот пятидесяти тысяч человек. Почти половина жертв – мотоциклисты и пешеходы. Каждые двадцать четыре секунды кто-то умирает на дороге, будучи перерублен острым металлом, будучи раздавлен железным чудовищем, с управлением которого не справился лихой водитель, будучи разрезан стеклом или объят пламенем, хлещущим из горящего бензобака. Технический прогресс требует человеческих жертвоприношений. Все лучшие идеи мира строятся на чужой смерти. Только на примере чужой смерти человек может избежать свою собственную, пока его гибель не станет уроком для кого-то другого. Это своего рода эстафета, которую передают матери с рождения детям, а те несут это инстинктивное знание, как знамя, пока трасса жизненного пути не завершится финишем. Внезапным или ожидаемым – тут как повезет.

      Когда Эрвин нашел в себе силы открыть глаза, первое, на что он обратил внимание, было хрустальное темно-синее небо глубокой ночи, залитое ярким серебристым сиянием луны и звезд. Несколько секунд он вглядывался в слепящую пустоту бездны над головой, в которую смотрел через выбитое боковое стекло, не испытывая ни боли, ни страха, ни сомнения. Царящая в голове блаженная пустота, лишенная мыслей, догадок и идей, дарила благословенное чувство покоя и умиротворения. Наверное, что-то такое испытывают люди после исповеди, или истовой и жаркой молитвы.

      «Какая красота, – подумал Эрвин отстраненно, не моргая, глядя в кромешную синеву вокруг, раскрашивающую мир в сапфировые и ультрамариновые тона, – И почему я не замечал этого раньше?»

      Ответ пришел так же неожиданно, как и сам вопрос. Он сформировался перед глазами визуальным образом, потом перетек в панораму событий, затем возник в виде мысленной команды. Был день. Жаркий, нестерпимо жаркий день с палящим солнцем и полным отсутствием ветра. Вот почему он не видел ночного неба раньше. Эрвин почти удивился простой логике этого решения.

      События минувших часов замелькали перед его глазами с невероятной скоростью, сменяя друг друга, перетекая из одних в другие, меняя формы и очертания. Невидимая рука небесного оператора безжалостно вырезала малозначительные моменты повествования, оставляя только важные столпы, на которых в дальнейшем будет строиться весь сюжет картины. Разговор по телефону – важная встреча – дорога – жара – радио. Да. Было радио. И именно из-за радио он сейчас смотрит в звездное небо, пытаясь прийти в себя. Что транслировало это самое радио?

      Трудно сказать наверняка, но можно постараться вспомнить. Он ехал по центральной трассе на встречу со своим начальником – какой-то городской шишкой (как знал, что все эти командировки до добра не доведут). Наверняка, опаздывал. Как следствие – спешил. Может, немного превысил скорость.

      Что-то попутно слушал. Аудиосистема в старой машине давно накрылась – оставалось только радио. Кажется, ловило всего одну станцию. Местную. «Радиошторм» или вроде того. Обычная бредятина с кучей ненужных фактов, глупых идей и дурацкой музыки. А еще, аудиоспектакли. Да, все так.

      Если приглядеться – можно увидеть антенну, вздымающуюся над Шварцвальдом. В лесу расположен крохотный городок. Санаторий, или что-то вроде. Радио вещает как раз оттуда.

      Кажется, диктор зачитывал какой-то рассказ, когда он входил в поворот. Мрачная история о трагических событиях прошлых лет. Эрвин почти не вникал в суть, воспринимая повествование, как фоновый шум. И тут что-то произошло.

      Грудной и глубокий голос ведущего надломился, превратившись в тонкую звенящую линию. Эрвин остервенело крутанул ручку настройки, пытаясь справится с помехами, но это не помогло. Сквозь шум, льющийся из динамиков, он различал только отдельные слова, которые никак не хотели вставать в одну логическую цепочку.

      – «Время»…шум… «Волна» … «Давний» … шум… «Много»… шум… «Договор» … шум… «Эфир» … «Люди»… «Волна» … «Голос» … шум … «Радиошторм»… шум… «Волна-Волна-Волна»

      Эрвин сцепил зубы, когда дисгармония помех стала почти непереносимой. Он дрожащей рукой убавил громкость до нуля, тяжело выдохнул дым, пытаясь сосредоточиться