Возмездие Света. Андрей Горбачёв

с обрыва в тёмную воду, всё так и не умея плавать, но я вовремя схватил её за руки и оттащил от края.

      – Мама-а-а! – громко рыдала и билась она в моих неуклюжих объятиях. – Пусти меня, Алан! Отпусти!

      Яна брыкалась и вырывалась, она рвалась к краю обрыва, больно стукнула меня кулаком по голове, пока я крепко сжимал её, изо всей силы удерживая и молча терпя все побои, пока она не затихла.

      – Яна, держи мишку, а то он тоже заплачет, – ответил я ей, погладив её по макушке. – Не реви, я буду с тобой.

      Мы долго сидели на берегу, смотрели на тёмные журчащие речные потоки, отражающие свет фонарей и большие каменные сосульки, растущие с потолка. Лишь когда наступил вечер и фонари стали слабее светить, Яна перестала рыдать, лишь молча вздрагивала, теребя намокшего плюшевого медведя.

      – Пойдём, Ян!

      – Мне некуда больше идти, – всхлипнула она. – Я останусь тут!

      – Ну уж нет! Пойдём к нам, я знаю, моя мама пустит тебя! – я схватил её за руку и потащил упиравшуюся Янку к себе домой.

      Моя мама стояла в слезах на пороге. Уже было поздно, но, взглянув на нас, она ничего не сказала, лишь молча провела нас в дом.

      – Мамочка, помнишь, ты обещала подарить мне котёнка ко дню рождения и кормить его, ты тогда сказала, что нам хватит денег ему на еду. Мамочка, я не хочу больше кота… пусть Яна… будет жить с нами, я буду делиться с ней своей едой… и вообще – я с утра не хочу завтракать! Ну пожалуйста, мама!? – просил я, крепко стиснув Янку за руку, чтобы она не убежала, а Яна стояла в слезах на пороге со своею игрушкой.

      – Хорошо, Алан, – ответила мама.

      Мы поселили Яну в одной из свободных комнат на втором этаже, прямо напротив моей. Целый год мы жили одной большой крепкой семьёй, пока не пришла весть о гибели моего отца, работающего в другом городе, где-то далеко от нас. Я его плохо помнил, ведь он уехал очень давно. Было грустно и больно, теперь настал Янин черёд успокаивать меня.

      А потом у нас кончились деньги, и следующий год выдался голодным для всех, неурожайным. Нам пришлось отдать Яну в приют «Солнышко» для осиротевших детей, потому, что там их кормили сытно и вкусно за счёт городской казны, и теперь уже Янка приносила мне в школу обед в знакомом розовом рюкзаке. А каждое утро я всё так же отводил её в школу из «Солнышка», а потом после уроков провожал назад до него.

      Частенько мы задерживались у неё допоздна, и тогда нас кормила тётя Вера, работающая в «Солнышке». Янка пыталась учить меня рисовать и помогала мне делать домашние задания. А иногда мы слонялись по городу, особенно часто в центральном квартале. Там стоял большой и красивый фонтан с рыбками, которых я в шутку пытался поймать, за что и был бит охранником Собора, расположенного поблизости.

      «Спасибо Янке за то, что она спасла меня, облив тогда охранника холодной водой», – не раз думал я впоследствии.

      А однажды мы залезли купаться в фонтан и стали, смеясь, кидаться друг в друга рыбёшками. А после с визгом убегали от того же охранника, сначала поймавшего Янку, но я вовремя вырвал её