Однажды ты пожалеешь. Рита Навьер

насмешливо спросила Катрин. – Чего застыла? Идем?

      Она развернулась и стала медленно спускаться с крыльца. Потом бросила взгляд через плечо и коротко скомандовала:

      – Ксюха! Ну!

      Эта девушка-парень Ксюха, не церемонясь, схватила меня за локоть и поволокла за собой, точнее, за Катрин.

      Я выдернула локоть, прошипев:

      – Руки убери! Без тебя дойду.

      – Ну так двигай, а не стой столбом, – чавкая, отозвалась она.

      От крыльца вправо вдоль школы уходила дорожка, выложенная плиткой. По ней меня и повели как под конвоем. Остальные девчонки из класса поплелись следом, некоторые – явно без особого желания, но, видимо, перечить местной звезде хотелось ещё меньше.

      Я же шла и лихорадочно соображала, как буду обороняться. В том, что меня станут бить – никаких сомнений уже не было. Иначе зачем тащиться за школу? Даже у нас в Зареченске отношения выясняли за школой, правда, только пацаны и только класса до девятого.

      Хоть бы там были камни или палки! Или какие-нибудь железки… Сумкой можно было бы отбиваться, но сейчас, без учебников, она весила всего ничего.

      Мы обогнули правое крыло школы и остановились рядом с какой-то одноэтажной пристройкой, на двери которой зачем-то висел дорожный знак «въезд запрещен». Я незаметно обшарила взглядом округу, но ничего, подходящего для защиты, не обнаружила.

      Катрин, да и все остальные девчонки, почему-то поглядывали на дверь, куда въезжать запрещено.

      – А Исаева нет в тепличке? – спросила одна из девчонок, кивнув на пристройку.

      – А я знаю? – как-то слишком резко отозвалась Катрин. – Я что, его пасу?

      Потом переключилась на меня.

      – Ну что, новенькая, слушай и запоминай правила. Ты здесь никто и звать тебя никак. Тебя должно быть не видно и не слышно. Ходишь – не отсвечиваешь, ни на кого не смотришь. Пока тебя не спросят – голоса не подаешь. Ясно?

      Ну что мне стоило сказать «ясно» и послушно потупить глазки? Но нет же, гонор лезет даже тогда, когда я сама этого не хочу.

      – Ясно, – ответила я совсем не тем тоном, что ждала Катрин. С вызовом, короче, ответила, а потом ещё и прибавила: – А самое главное правило, видимо, это отсесть от Исаева? И не разговаривать с ним ни за что и никогда?

      Она сию секунду вспыхнула, но сразу же взяла себя в руки.

      – Ты что, бессмертная? Не боишься, что мы тебя прямо сейчас ушатаем?

      Но тут я, неожиданно даже для себя, подалась к ней и, глядя в её глаза в упор, негромко произнесла:

      – А ты не боишься, что я потом тебя встречу… как-нибудь вечером… когда ты будешь одна?

      Катрин разразилась смехом.

      – Девочки, вы слышали? Эта деревенская мартышка мне ещё и угрожает? Ксю, это вообще лечится?

      – Проверим, – ее подруга, смяв пустой пакет из-под чипсов, швырнула его под ноги. И… без всяких предисловий резко и неожиданно вздернула локоть и саданула меня прямо в лицо. Я толком даже понять ничего не успела, только ощутила, как во рту появился привкус крови.

      Эта дылда мне губу разбила!

      Но если б только это! В следующую секунду