Бывшие в падении. Александра Гейл

театр меня привел руководитель труппы Савельев Анатолий Романович. Он разглядел меня еще во время учебы и сразу потребовал у Шадрина попробовать научить хореографии сольной партии. Не ведущей, конечно, но это, поверьте, огромная ответственность. Запасных держат всегда, чтобы в случае травмы прямо во время спектакля было кем подменить солистку.

      Балетмейстер по обыкновению фыркал и плевался: «Где это видано, чтобы какую-то ученицу балетной школы – и в солистки, минуя кордебалет». Однако спорить с Савельевым он не решился и сделал, как велено. И вдруг… у той самой солистки, которой стала дублершей, случилась очень сложная беременность. Ее положили в стационар, а на сцене осталась… я. Итого в кордебалете я не пробыла ни дня. В смысле, до того, как переехала в Москву. Теперь-то, конечно, с лихвой наверстала.

      Спустя месяцы Шадрин возомнил, что это он разглядел звезду, но я прекрасно помнила, как мне было стыдно после его первых выпадов в мою сторону. Не он стал моим благодетелем – Савельев. Человек спокойный и даже по-своему равнодушный, но являвшийся настоящим сердцем труппы. Он вел со мной себя так же отстраненно, как и со всеми. И тем не менее только от него я ни разу не слышала злого слова, даже после сорванной «Эсмеральды».

      Видели мы этого мужчину не так уж и часто, ибо он, как правило, занимался вопросами другого порядка, но за день до просмотров у Кифера мы с Анатолием Романовичем столкнулись у служебки.

      – Удачи тебе завтра, Дияра, – скупо улыбнулся он. – Мне кажется, из тебя выйдет прекрасная «Эсмеральда».

      Толкнул дверь и вышел из театра. А я стояла как громом пораженная.

      – Спасибо огромное, – прошептала, внезапно почувствовав себя совершенно особенной.

      Помимо прочего, Савельев относился к числу людей, которые не считали нужным лгать в угоду кому-то или чему-то. Его похвала вознесла меня на небеса. Буквально.

      Возвращаясь домой, я не могла перестать улыбаться. Думала: даже если Алена спит с Кифером, это отнюдь не значит, что партия достанется ей. Сам Савельев в меня верил! Настроение было прекрасным. Напевая что-то легкое и веселое, не снимая наушников, я положила себе две ложки овощей. Сегодня готовила моя соседка, и, взглянув на вторую сковороду, я лишь поморщилась: тушеные куриные бедра плавали в толстом слое подкожного жира. В моей голове включился калькулятор калорий, выдавая потрясающие воображение цифры. Такое удовольствие можно себе позволить разве что в день спектакля, где танцуешь ведущую партию. Подумав, я добавила на тарелку еще одну ложку овощей и, абсолютно довольная собой, примостилась прямо у кухонной тумбы. Располагаться за столом совершенно не хотелось. Мысленно проходя вариацию, которую требовалось показать Киферу уже завтра, и чуть пританцовывая, я механически отправила в рот небольшую часть ужина. Сок наполнил рот, заставляя почти застонать от удовольствия. Ведь я весь день репетировала на чашке черного кофе и стаканчике натурального йогурта утром и чашке кофе с молоком и половинкой ложки сахара в обед…

      Тут голову как стальным обручем сдавило. Страх, паника. На коже выступила испарина. Что я делаю? Завтра мне понадобится