и старалась как можно меньше говорить, но от такого приглашения отказаться было невозможно, об этом намекнул ей сразу шофёр, который развозил девушек по домам после работы. Лида снимала небольшую квартирку с мансардой в латинском квартале: она экономила деньги и, кроме затрат на квартплату и пропитание, не позволяла тратить больше. Ей нужно было накопить достаточно, чтобы оплатить адвоката, купить своё жильё и попытаться вернуть себе сына. Это был её единственный план – цель, для достижения которой она находила в себе силы, чтобы просыпаться каждое утро и выходить вечерами на сцену в полуобнажённом виде. Были моменты, когда она наслаждалась своим телом в танце. Но эти яркие вспышки света быстро затуманивались, как только ей приходилось возвращаться в своё одиночество, где было не с кем поговорить. Лида хорошо понимала, что подруг у неё быть не может, доверять было никому нельзя. Сколько времени она сможет прожить в таком ритме? Этот вопрос её тревожил, безусловно. Изредка она ходила на исповедь; по большим религиозным праздникам принимала участие в таинстве причастия. Но и там, в храме, она знала, что не могла быть откровенной до конца. Слухи о том, что в русских православных церквах зарубежья после распада Союза ещё остались жучки, которые устанавливали сотрудники внешней разведки, Лида слышала ещё в Америке. Прошло ещё не достаточно времени, чтобы можно было так просто перечеркнуть драматические события, связанные с Москвой. Её американским гражданством могли заинтересоваться, поэтому в русской церкви она тщательно избегала общения с соотечественниками. За порогом кабаре Лида-Линда всюду ходила в тёмных очках и в модных головных уборах, лишь изредка их снимая.
В баре фешенебельного отеля собрались гости, и, когда всем разлили шампанское, директор кабаре произнёс поздравительную речь, а после представил всем известную певицу из Италии Сильвану, за которой теперь было закреплено два сольных номера в программе. У Лиды не было сольных номеров, она даже не могла об этом мечтать. Её таланта и опыта было недостаточно, чтобы выделиться на фоне уже существующих звёзд элитного кабаре. После официальной части к Лиде подошёл хорошо одетый высокий мужчина и начал разговор:
– Мне про вас многое рассказали, и я хотел бы проводить вас до дому, если вы согласитесь. Надеюсь, что мой автомобиль вас устроит! Меня зовут Роллан.
Лида несколько растерялась, так как предложение было очень прямолинейным, но она знала, что заведение не занимается сутенёрством, и опасаться было нечего. По дороге в машине мужчина был немногословен, чем ещё больше понравился Лиде. Она сделала громче радио, по которому доносились популярные французские хиты:
On ira où tu voudras, quand tu voudras,
Et on s’aimera encore, lorsque l’amour sera mort
Toute la vie sera pareille à ce matin
Aux couleurs de l’été indien…
Прозвучала песня исполнителя Джо Дассена, которую Лида очень любила, но не до конца понимала значение слов; её французский
