Раненые звёзды – 2: Хрупкий мир. Сергей Котов

улыбнулся, вскочил с кресла, и направился в нижние отсеки, к шлюзу.

      Снаружи было прохладно. Не больше плюс десяти градусов по Цельсию. И это в полдень, на экваторе. Что поделать – мир только начинал выходить из ледяной спячки, которая продлилась десятки миллионов лет. Я попытался вспомнить, что именно вызвало такое кардинальное изменение среды. Кажется, речь шла о вулканах, выбросах пепла и углекислого газа, который создавал парниковый эффект.

      Что ж. В кои-то веки нам повезло, и нас выбило из стазиса вне сейсмически активных районов.

      Мы пользовались кислородными масками, и изолирующими костюмами со встроенным подогревом. Содержание кислорода в атмосфере было сильно больше оптимального.

      Я хотел воспользоваться ровером, но Кай отговорил: мол, идти не больше получаса. И что за прогулка такая на колёсах? Я согласился с ним, хотя прекрасно понимал, что для него эта прогулка может стать настоящим испытанием. Адаптация к высокой гравитации для него только начиналась.

      До ледника дошли быстро – ступать по плоскому и шершавому базальту было очень удобно. На снежной верхушке ледника лежал слой довольно твёрдого наста. Настолько твёрдого, что меня и Кая он выдерживал без проблем. Настораживающее открытие. Это значило, что нечто, оставившее следы, было значительно тяжелее нас.

      Сами следы были совершенно ничем не примечательны. Идеально круглые углубления, с плоским дном, размером с человеческую стопу.

      Мы шли вдоль цепочки, пока не упёрлись в каменистый пляж. Увесистую гальку шевелил ленивый холодный прибой. Кое-где возле воды камни были покрыты склизким налётом.

      Кай остановился у полосы прибоя, упёр руки в бока, и огляделся.

      – Ну что? Направо или налево? – спросил он.

      – Надо бы монетку подбросить… – пробормотал я.

      – Что такое монетка?

      – Вид денег.

      – У вас что, принято бросать деньги, если нужно что-то выбрать? – удивился Кай.

      – Если не можешь сделать выбор на основании других критериев, – уточнил я.

      – Интересно. Странно, что мы до этого не додумались…

      – Давай налево, – я быстро принял решение, пока речь не зашла о Марсе, которого больше нет.

      – Ты решил без монетки? – Кай обернулся ко мне.

      – Всё равно у меня нет ни одной, – я развёл руками, – поэтому идём до половины запаса газовой смеси. Местным воздухом лучше не дышать – кислорода многовато, да с радиационным фоном есть непонятки, – я действительно проверил перед выходом показания счётчика радиации, и они оказались неожиданно высокими. Не на опасном уровне – но понаблюдать стоило. Поэтому среди прочего снаряжения я взял с собой портативный дозиметр.

      Идти пришлось довольно долго. За пределы прямой видимости челнока. Надо сказать, это меня немного напрягало: остаться как есть в этом негостеприимном холодном мире совсем не хотелось.

      За очередным изгибом береговой линии, когда мы миновали довольно высокий базальтовый утёс, в шуме прибоя мне вдруг что-то послышалось. Какой-то ритмический шум.

      Я