Как я изменил свою жизнь к лучшему. Дарья Донцова

страниц. Легкая вещь, но с правильным финалом, где мечты сбылись и «наши победили», изменила всю мою жизнь.

      Конечно, узкая тропинка не стала в одночасье торной дорогой, и лепестки роз под ногами не шелестели, и пахать приходилось днями и ночами, но маршрут был проложен, оставалось лишь сделать первый шаг.

      Хватило решимости написать первую книгу, хватило смелости отправить рукопись в издательство – самое крутое, самое заветное, чтобы не мелочиться!

      Только с терпением возникли определенные трудности, терпение никогда не было моей самой сильной стороной, но мы с ним справились. И авторы волшебных книг не подвели.

      И сама я очень вовремя и очень правильно сказала себе: «А давай попробуем!»

      У меня все еще нет загородного дома, который «родовое гнездо» и «неприступная крепость», и сногсшибательные красные боты утратили свою актуальность.

      Но теперь у меня есть собственная книжная полка, и теперь уже я, не моргнув глазом, могу назвать себя писательницей.

      Искушение

      Роман Сенчин, прозаик

      В детстве, как все мальчишки, зачитывался приключенческими романами Стивенсона, Верна, Скотта, пока не познакомился с неоклассической прозой Распутина, это потрясение предопределило повествовательную манеру, с которой Роман через много лет стал лауреатом главных литературных премий России. Счастье, считает Роман, это воспоминания, от которых становится тепло на душе.

* * *

      В кармане оставалось сто пятьдесят рублей. В конверте из-под приглашения на премию «Русский Букер», хранящемся в ящике стола семейном бюджете, – последняя тысяча. Имелась у меня, правда, заначка, три тысячи, но что это? – пшик, пару раз в магазин сходить…

      А до зарплаты – двадцатка на срок больше недели, а до ближайшего гонорарца – тысяч в семь – почти месяц.

      Катило, катило несколько лет и вот – новая черная полоса.

      И она тем более черна, что за эти несколько лет мы привыкли жить, не экономя на всем, не ужимаясь. Нормально жили, на море летом ездили, в Париже побывали. Расслабились, расплылись, а теперь приходится ужиматься. Не с хлеба, конечно, на воду, но без изысков. Клубника на столе зимой не появляется.

      А так казалось все надежно и крепко.

      Однажды написал беспросветную повесть о семье, которая вынужденно переезжает из города в деревню и там гибнет…

      Такая фабула у меня была и в двух-трех предыдущих вещах, но эта повесть, опубликованная не в самом заметном журнале, вдруг вызвала у московских интеллигентов бурную реакцию, появились рецензии, статьи, возникли дискуссии, выдвижения на премии…

      Одно из крупнейших издательств заключило со мной договор, издало повесть книгой. Аккуратная такая книга получилась – не тонкая и не толстая – триста с небольшим страниц.

      Первый тираж, три тысячи экземпляров, разошелся довольно быстро. Выпустили второй. Заключили договоры еще на несколько книг.

      Издали одну за другой…

      Конечно, было тревожно. Тревожно всегда: в любой момент у любого пишущего может