Как я изменил свою жизнь к лучшему. Дарья Донцова

что книги мои продавались плохо. Денег это не приносило совсем. Учиться писать на компьютере мне не хотелось. И вообще – потешила самолюбие, и ладно. Хорош.

      И я пошла работать.

      Работа была интересная – подруга открыла антикварную лавочку и предложила мне быть там – внимание! – товароведом.

      Ничего себе повороты судьбы, а?

      Я растерялась – ну, какой из меня, медички и чуть-чуть писателя, товаровед?

      Смешно.

      Подруга, девушка решительная, сказала: фигня! Есть Интернет, я подскажу, интересно обалденно, ты справишься. Не боги ведь горшки обжигают, правда?

      И все оказалось правдой.

      Я научилась распознавать клейма на посуде и пробы на украшениях. Год, завод или фабрику, страну и прочее.

      Это было невероятно интересно!

      Особенно возиться с фарфором или фаянсом или с ювелиркой. Я читала статьи, шерстила Википедию.

      Я полюбила китайскую технику перегородчатой эмали. Совсем недорогое варшавское столовое серебро. Эпоху арт-нуво и арт-деко. Югендстиль. Бронзу отличала от сплава. Натуральные камни от искусственных. Немцев от итальянцев. Французов от поляков.

      Конечно, я понимала не все и далеко не во всем. Тогда подключалась подруга.

      Словом, справлялись. Да и поток был совсем небольшой – не огурцы ведь на рынок несли, а раритетные вещицы.

      Два года я просидела в этой милой лавчонке в полуподвале, разглядывая в лупу принесенные штучки.

      Два года счастья и предвкушения, что вот сегодня нам принесут что-нибудь такое… Такое! Ну, все понятно. Необыкновенное, вот какое!

      Кое-что покупала себе – недорогое. Например, у меня до сих пор «живут» прекрасные вазочки, какие-то фарфоровые фигурки, тоже дешевые, без эмблем. Украшения из серебра. То, что я могла тогда себе позволить. Живут и радуют душу.

      Лето-2010. Жуткое лето. Смог и жара.

      Да это бы ладно!

      Но тяжело заболела мама. Первый инсульт. Мы с ней поселились на даче – хоть какое-то спасение от этого ужаса. Мама почти не ходила (перед этим были реанимация и больница – почти два месяца). Она не ходит, но она жива!

      Я рядом с ней, естественно. Пытаемся вылезти из этого ада. Она очень старается, но…

      Все равно тяжело. Очень.

      И снова звонок. От того самого редактора. Мы давно не «слышались», больше двух лет.

      И она мне предлагает…

      Того, первого, издательства, уже нет – в бозе почило. Работает она теперь в другом, самом большом и самом известном. Самом крутом. Так вот: они меня хотят издавать. И они предлагают выпустить мою серию, авторскую. И для этого надо немного – всего-то написать книгу.

      Новую. К августу.

      А на дворе июнь.

      И больная мама. И жара. И ужасная вонь от пожаров. И компьютера нет. А если бы и был – работать на нем я не умею. Не сподобилась.

      Такие дела…

      Мне предлагают подумать – ну, скажем, три дня.

      Я что-то торопливо бормочу про жару, маму и все прочее. Редактор не настаивает – просто предлагает: если сможете, Маша. Если получится.

      Предлагает то, от чего нельзя отказаться!

      Потому