Встречная-поперечная. Антонина Циль

когда «постилать барышне для отдыху».

      Вот так сразу деньги Осининых (в путешествии Колодков тратил отдельную часть фонда, учрежденного Маргаритой Романовной Дольской-Осининой для «обустройства наследницы») хищно набросились на Машу и попытались склонить ее на свою сторону.

      Нельзя привыкать, уговаривала себя Мария, засыпая на льняных простынях с запахом лаванды. Достаток, разумеется, дает удобство телу, но только умеренность воспитывает в человеке сильный дух.

      Однако поутру эклеры в вагоне-ресторане были так хороши, что она опять изменила самой себе – съела три штуки, запивая терпким чаем.

      В Помеж-граде они с Колодковым сошли и отправились в гостиницу. Поутру поверенный погрузил Машу в двухместный экипаж с изображением осинового листка на дверцах – символа рода Осининых.

      – Тихон отвезет вас в «Тихую версту», к тетушке, – уверил Машу Федор Терентьевич. – Путь неблизкий, я вам там корзинку с едой уложил и всякие мелочи, полезные в дороге. По пути три станции – там отдохнуть можно. Но лучше не задерживаться, чтоб до ночи доехать. По ночам по Приречью лучше не путешествовать. Что еще? Маргарита Романовна – женщина властная, резкая даже, но разумная. По завещанию возложено на нее ввести вас, так сказать, в курс семейных дел. Соседи у вас хорошие, молодежь даже имеется. Леса… заповедные, дивные. Как устроитесь, черканите записочку вот на этот адресок.

      – А вы? – спросила Маша.

      – Как только решитесь, Марья Петровна, тут я и подоспею, с бумагами. Вы вольны любое решение принять. Однако спешить отказываться не стоит. Раз в жизни такой случай дается, не упустите. Удачи вам!

      – Спасибо, – поблагодарила Колодкова Мария.

      Неразговорчивый кучер Тихон, полностью оправдывающий свое имя, был, однако, вежлив и услужлив. Маша устроилась, позавтракала и подремала немного, подложив под голову кожаных подушечек.

      Проснулась она, когда карета съехала с главного тракта на проселочный. Поглядела в окно, приподняв экран. Тихон стоял на перекрестье дорог и глядел вдаль. Вот он собрал с обочины пук веток, две положил в центре сходящихся путей параллельно друг к другу, четыре сложил крестом.

      Для Вдолья и Поперечья, поняла Маша, знакомая с народными ритуалами.

      В центр креста Тихон сыпнул пшеницы, кинул пару полосок сушеного мяса и горсть ягод. Затем кучер пошептал что-то амулету на шее и вернулся на место.

      Экипаж проложил путь.

      Маргарита Романовна ждала гостью на крыльце дома. Это была высокая статная женщина, одетая в строгое платье по моде прошлого десятилетия.

      При взгляде на ее лицо у Маши екнуло сердце: внешность отца она помнила плохо, но, видимо, было что-то в чертах его сестры, что отозвалось в памяти. Глаза, наверное. Но у отца они точно были живыми, смеющимися, а у тети – напряженными, без тени улыбки.

      И Маше она кивнула как-то по-деловому, произнеся приличествующие случаю слова:

      – Мария Петровна, добро пожаловать в «Тихие версты». Как доехали от станции?

      Маше сразу полегчало. Она