Волчья тропа. Алексей Семенов

пустилась ниже пятнадцати градусов, учитывая особенности здешнего климата, влажность и безветрие, такая погода переносилась достаточно легко.

      В небольшой деревушке у лесной полосы жизнь начинала кипеть очень рано. Большинство людей жили собственным хозяйством, чем и вызывалась утренняя суета. Рабочих мест было мало, в основном их занимали учителя, продавцы, водители и работники председательствующего комитета. В десяти километрах от поселения находилась заброшенная недостроенная станция железной дороги. Дома в деревне были похожими друг на друга, не сияя излишеством и разнообразием.

      Мужчина лет тридцати, с черной, густой бородой, одетый в телогрейку, шапку – ушанку и валенки, раскидывал пшено курам и уткам на заднем дворе своего деревянного дома. Закончив утренние хлопоты по хозяйству, вошел в дом.

      – Миша, завтракать садись, – грохотом на стол поставила алюминиевую тарелку с кашей женщина.

      – Таня, хочу курятник высоким забором обнести. Разговаривал со Степаном, говорит, у них волк трёх кур утащил, а до этого у соседей рядом индюшка пропала.

      – Сами живем тут как приманка для зверья. – Грубо ответила женщина.

      – Зачем ты так? Материал добуду, построю забор, вместо частокола.

      А волка мы выгоним, он и не сунется к нам.

      – Материал раздобудешь? Ты кашу та ешь, из последних запасов она, скоро совсем всё закончится.

      Желание завтракать у Михаила отпало, он отодвинул тарелку в сторону и грустно смотрел в стену напротив.

      – Таня, ну не начинай, – попросил муж.

      – А что я начинаю? То, какая прекрасная жизнь идет у нас, ты и так знаешь. Миша, я устала! Когда-то, ты собирался строить здесь полустанок, я поддержала, мы приехали, всё складывалось хорошо. Ты говорил это ненадолго. Что теперь мы здесь делаем? Строительство отложили, и никогда не вернут, смирись с этим фактом. У нас дети растут, которые ничего кроме сельской школы не видят. А я? Я врач Миша, я училась для этого очень долго, а работаю в сарае, который медпунктом называют, знаю наизусть все болячки местного населения. Домашнее хозяйство, я раньше знать не знала что это такое, а теперь с утра до ночи из хлева не вылезаю.

      – Мы уедем Таня, обещаю, нужно немного времени ещё.

      – Дождемся, пока сыновья в армию уйдут? – кричала Татьяна.

      – Ты кашу то ешь, остынет и крупа последняя, нам жить как-то надо.

      – Время сейчас не простое, оно не только здесь так, в стране сложно. Вот восстановят бюджет, построю я станцию, здесь производство пойдет, здесь поселки выстроят, и всё закрутится жизнью. А, мы уедем, с чувством, с честью. – С уверенностью отвечал Михаил.

      – Миша, ты просто наивен. Посмотри на кого ты стал похож, ходишь обрекший весь, бородой оброс как местный егерь.

      – Таня, хватит. Если ни во что не верить, стоит ли жить вообще… – некоторое время Миша молча, смотрел на стол перед собой.

      – Иван на днях на охоту собрался, с собой меня зовет, поеду.

      – Ну, какой же из тебя охотник Миша?

      – Попробовать стоит, уж, коль живем здесь шесть лет, среди тайги и охотников, грех на охоту не сходить, да и нужно нам это для быта. Глядишь, с добычей вернусь. И подаренное ружьё испытать бы нужно.

      Таня немного успокоилась и присела против мужа за стол.

      – Ну, кашу то ешь, а то совсем остынет, – улыбнулась женщина и подвинула тарелку мужу.

      Михаил набросился на кашу и стал спешно жевать.

      – Охотник мой. – Влюблённым взглядом смотрела Таня на мужа.

      За окном послышались крики, Михаил выскочил из-за стола и бросился на улицу.

      – Волк, волк! Там волк смотрите. – Кричали наперебой женщины.

      – Где волк? – стал спешно осматривать территорию Михаил.

      – Там, между деревьями, за сугробом.

      Миша присмотрелся, на фоне белого снега сияли желтые волчьи глаза, верх туловища животного было серой шерсти, а остальное белое как снег.

      Волк, встал в полный рост над сугробом. На левом боку животного виднелся шрам, алая полоса, не покрытая шерстью.

        Со скрипом отварилась калитка соседнего двора, из которой выбегал пожилой мужчина, с длинной седой бородой, это был Степан. На Степане был накинут не запаханный тулуп, испод которого виднелись кальсоны, ноги были обуты в валенки, а в руках мужчина держал двуствольное ружьё.

      – Где он? Где он? – кричал Степан, целясь из ружья во все стороны.

      В обозрение его прицела попал силуэт огромного волка.

      От любопытства на улицу выбежали и маленькие сыновья Михаила, следом бежала Татьяна, ругая детей.

      Четко прицеливаясь и задерживая дыхание, Степан медленно стал нажимать спусковой крючок на ружье. Миша подбежал к Степану и, схватившись