Солдаты Третьей мировой. Михаил Михеев

а находясь в гуще событий. Ну и, конечно, ракурс совсем иной.

      С точки зрения тактики ничего нового он, конечно, не узрел. Сурок и Леночка реализовывали тактическую схему, которую они все вместе уже многократно отрабатывали, как на тренировках, так и в бою. По сути, она у них была основной в игре от обороны. Почему нет? Ведь работает. Зато воочию можно было оценить разницу действий тех, кто находится в едином информационном пространстве (а игроки сидят локоть к локтю, куда уж ближе), и тех, у кого это пространство весьма относительное. Даже без применения системы РЭБ японцам все равно приходилось тратить какие-то секунды на обмен информацией, и это стало для них роковым.

      Рев орудий, горящие танки… Потом еще разбегающиеся враги… Поляков, только когда все закончилось, сообразил, что стрелял по ним вместе со всеми. И попадал – уж в чем, в чем, а в этом он не сомневался. И никаких угрызений совести, приступов тошноты и прочих ужасов, которые так любят расписывать в приключенческих романах. Обычная работа, именно так воспринималось происходящее. Зато полковник начал смотреть на него малость иначе. Уважения во взгляде прибавилось, что ли.

      Колонну танкисты разнесли в брызги кровавого шлака. Впрочем, что именно так и будет, Поляков не сомневался изначально. Все же и Сурка, и собственную жену он изучил более чем достаточно, чтобы уверенно делать такие прогнозы. Опять же, вживую последствия танковой атаки он видел впервые, но блевать не тянуло. Даже когда с трех шагов рассматривал погибшего водителя автоцистерны. Рванула она знатно, потом загорелась, и японец из своей кабины попросту не успел выпрыгнуть. Да и не пытался особо – видать, погиб до того, как мозг осознал происходящее. Осколки обтесали его, как ту Буратину, затем сверху плеснуло горящим топливом… Не слишком аппетитное зрелище, да. Запах тоже соответствовал и у кого-нибудь более впечатлительного мог вызвать серьезные проблемы с пищеварением. Но Сергей твердо решил не обращать внимания на подобные издержки войны, и это у него, как ни странно, вполне получалось.

      С куда большим интересом, чем кучу жженой техники, он рассматривал подбитые танки. Они, к слову, не слишком-то хорошо горели – то ли конструктивные нюансы, то ли просто японцы на славу поработали, конструируя систему пожаротушения. Впрочем, сгорел вражеский танк или нет, если поле боя осталось за тобой, непринципиально – эвакуировать для ремонта его все равно не смогут. Приятным бонусом шла возможность рассмотреть вживую результаты попаданий снарядов. И, к слову, оценить их воздействие на японскую технику – актуальнейший момент, стоит признать.

      Самой большой проблемой русских танков теоретически были относительно слабые бронебойные снаряды. В отличие от капитально перестроенных моделей, которые Поляков обкатывал недавно в Польше, имеющиеся в наличии экземпляры были именно приспособлены под их группу. Стало быть, и орудия имели те же ограничения, что и установленные на серийные машины. С другой стороны, и «Тип 10» – не откровение в современном