Точный удар. Надежда Максимова

спросил он, выразительно подняв брови.

      Да, я помнил, в «Лакомке» не разговаривают, здесь только едят. Но, надеюсь, работают тут не глухонемые?

      – Мне нужен Амад, – сказал я максимально кратко и негромко.

      «Сейчас организуем», – жестом показал метрдотель и поманил за собой.

      Двинувшись за ним, я сумел отвлечься от восприятия ароматов и различил некий специфический гул, который подобно облаку накрывал весь обеденный зал. В этом приглушенном гуле слились воедино негромкое позвякивание столовых приборов, шорох салфеток, а так же звуки жевания и проглатывания пищи. Все это было чрезвычайно пристойно и, я бы даже сказал, аристократично. Но у меня звуки, издаваемые большим количеством молчаливо жующих людей, почему-то вызвали самые неаппетитные ассоциации.

      Мне предложили присесть на кожаный диванчик, расположенный в уголке, отделенном от общего зала большим витражом с цветами и райскими птичками. Было довольно уютно, мягко и пестро. Пространство вокруг было насыщено множеством небольших ярких деталей, предоставляя посетителю возможность разглядывать то и это, бездумно переводя взгляд и ни на чем особо не задерживаясь. Так мы просматриваем быстро переключаемые каналы в телевизоре. В итоге вроде все посмотрел, со всем ознакомился, но ничего не запомнил.

      Пока я осматривался, появился Амад. Он был такой же полненький и уютный, как и во время нашей первой встречи и с той же серьгой-приемником в ухе. Только сейчас был одет более солидно и вытирал рот салфеткой. Возможно, наличие салфетки означало, что он рад встрече и ради нее пошел даже на то, чтобы несколько скомкать торжественный акт завершения приема пищи.

      – Какие строгости тут у вас, – сказал я, поднимаясь навстречу.

      – Да, – охотно согласился мой собеседник. – И знаете, идею взяли из литературы. Вы ведь литератор, должны знать классику.

      – М-м-м, – затянул я, мысленно перебирая варианты. – Что-то не припомню.

      – Ну как же! Конан Дойл, записки о Шерлоке Холмсе.

      – Да? Но Холмс, вроде бы, все больше оперу посещал. Не рестораны.

      – Зато его брат Майкрофт являлся членом клуба, в котором запрещалось разговаривать. И где, кстати, была неплохая кухня.

      – Полагаю, там собирались мыслители, своеобразная элита староанглийского общества…

      – О, поверьте, – весело перебил Амад, – без мыслей вы легко проживете. А вот без пищи… Но, впрочем, вы ведь, наверное, пришли по делу?

      – Знаете, да.

      – Слушаю.

      – Вы, помнится, рекомендовали мне определиться со своим кругом рая… Я тут попробовал одно, другое… И выбрал.

      – Прекрасно.

      – Но в том доме, где я поселился, слишком много отвлекающих факторов.

      Амад при этих словах изобразил мимикой нечто вроде: «Неужели?»

      – И, – я сделал вид, что засмущался, – с одной стороны хотелось бы получать удовольствия