Зона Севера. Двуединый. Андрей Буторин

отпустила боль.

      – В кабину!!! – взревел он. – Оба!!! Уезжаем отсюда! Иначе сдохнете от моих рук!

      Подуха свалился вдруг, не выдержав, видимо, боли. Ломон будто сквозь воду с трудом добрел до него и, наклонившись, приподнял за подмышки, намереваясь затащить в пассажирский отсек вездехода.

      – Ломо-он, ну дава-ай ее отдади-им!.. – вновь, уже явно из последних сил, начал жалобно выть Васюта, но двуединый, держась уже теперь только на злости, просипел:

      – Не поедешь – убью. Веришь?

      Глава 2

      Непонятно, как сумел Васюта это сделать, но вездеход, пусть и судорожными рывками, он с места стронул, а потом, жутко виляя, дважды чуть не съехав в кювет, отвел от реки саженей[10] на сто, где боль отпустила Ломона столь внезапно, что ему показалось: голова стала воздушным шариком и вот-вот улетит.

      Видимо, перестала она болеть и у Подухи, поскольку обхвативший ее до этого руками, сжавшийся в комок лежавший на полу трубник нерешительно вдруг отнял ладони, сел, прислонившись спиной к борту, и обвел пассажирский отсек недоуменным взглядом, определенно не помня, как Ломон его туда затащил.

      Перестал вилять и вездеход – явно пришел в норму и его водитель Васюта. И даже лежавшая на полу связанная Олюшка раскрыла глаза:

      – Развяжи!

      Двуединый сталкер поднял ее с пола и усадил рядом с собой на лавку, но развязывать пока не стал, сказав при этом осице:

      – Я сперва посмотрю, как ты будешь себя вести.

      – Хорошо буду, – буркнула Олюшка.

      – Что?.. – Ломон сделал вид, что не слышит ее из-за шума мотора и лязга гусениц.

      – Я не стану тебя убивать, – громко и отчетливо сказала осица. – По крайней мере прямо сейчас. Обещаю.

      – А его? – кивнул на Подуху двуединый.

      – А его придушу. И пузану шею сверну, когда остановимся.

      – Что так? – поинтересовался Ломон. Подуха же почему-то не возмутился, а напротив, виновато опустил глаза.

      – Можно подумать, сам не знаешь. Они меня хотели принести в жертву. Я все слышала, очухалась как раз от боли, только виду не стала подавать. Так что пощады от меня пусть не ждут. А этот меня еще камнем, видать, по голове приложил, так что я ему должок верну – черепушку раскрою.

      – Ты же собиралась его придушить.

      – Одно другому не мешает.

      – Я тебя не камнем, а прикладом, – подал наконец голос и Подуха. – Потому что ты в Ломона целилась. И я ведь легохонько – вон даже крови нет.

      – А я тебя сейчас зубами достану, гаденыш! – свирепо оскалившись, рванулась с лавки осица. – И крови будет очень много!

      – Тихо ты, тихо! – схватил ее за плечи Ломон. – Ну вот, а еще просишь, чтобы я тебя развязал…

      – Ладно, не развязывай. Потому что я его точно тогда убью. И тебя заодно, если мешать будешь. Лучше скажи: куда мы едем?

      – В Канталахти.

      – Что?! – вскинулась Олюшка. – На кой еще хрен?! А ну, назад поворачивайте!

      – На кой хрен едем – расскажу чуть позже. А вот

10

Сажень – дореволюционная мера длины в России, приблизительно 2,13 м.