Чужая дочь. Екатерина Серебрякова

гримасу.

      – Ян Валерьевич, а, может быть, Вы тоже в кадр встанете? Ну а что? Проект еще долго вести, вдруг снимки пригодятся.

      – А вот это действительно было бы уместно, – подтвердила Юля и профессиональным взглядом окинула мужчину. – Давайте Вам освежим тон лица и сделаем пару снимков.

      – А это уже только через мой труп! – строго произнес мужчина и, нервно перебирая пуговицы на пиджаке, отошел в сторонку.

      Через десять минут мы с ним оба стояли перед камерой и принимали позы, которые вслух озвучивал измученный фотограф.

      Кристина пила кофе и улыбалась во все тридцать два зуба, довольная собой и своими гениальными идеями. Кажется, в этот раз Юля была с ней солидарна. И только Ян Валерьевич хмурил брови, хотя фотограф слезно умолял его расслабить лицо.

      – Ну что вы как враги? Встаньте хоть немного ближе!

      – Это съемка для важного проекта, а не рекламная фотосессия, – ворчал мужчина, пытаясь встать так, чтобы не задеть меня, но при этом выглядеть гармонично в кадре.

      Я только улыбалась уголками губ и старалась не выдать румянец, который отчего-то проступал на щеках даже через слой декоративной косметики.

      – И улыбайтесь, улыбайтесь! Улыбка лучше продает продукт.

      Готова поспорить, что Григорьев буквально зарычал за моей спиной. На мгновение я обернулась и увидела, что он все-таки расслабил губы и стал выглядеть хотя бы не агрессивно.

      Почему-то вдруг захотелось, чтобы он послушался советов фотографа и встал ближе ко мне. Или даже обнял за талию. Ведь так всегда выглядят мужчина и женщина, если они находятся вдвоем в кадре.

      Захотелось объятий, нежности. Чтобы аромат парфюма, который сейчас витал в воздухе легким шлейфом, окутал меня полностью. Чтобы я ощущала тепло не через тонкую прослойку воздуха между нами, а всем телом.

      Стоп!

      Когда осознание собственных мыслей пришло в голову, я буквально отпрянула от мужчины, что наверняка не ушло от глаз присутствующих. Глаза сделались круглыми, а сердце забилось так часто, что стало страшно и больно.

      – Соля, что случилось? – и в этот момент, будь он неладен, Григорьев приблизился ко мне и обеспокоенно дотронулся до плеча.

      Меня словно электрическим разрядом прошибло.

      – Все в порядке, – поспешила заверить я, увеличивая дистанцию между нами. – Просто переволновалась сегодня.

      – Тогда давайте закончим? Хватит кадров, да?

      Съемочная группа согласно кивнула, и Юля дала отмашку убирать все оборудование.

      Стоило Яну Валерьевичу отойти от меня на один шаг, как ко мне подлетела Кристина и буквально не взвизгнула от переполняющих ее эмоций.

      – Соля, это было так волшебно! Ты молодец, я очень горжусь своей девочкой.

      – Спасибо, – слегка смущенно ответила я. – Так волновалась… Мне теперь нужно отдохнуть.

      – Конечно, отдохнем! Сейчас пойдем отмечать твой успех.

      – Крис, спасибо, конечно, но я бы правда…

      – Дамы, – со спины к нам неожиданно подошел Ян Валерьевич.