Ночь, когда она умерла. Анастасия Эльберг

были коллегами, – начал я осторожно.

      – И любовниками, – продолжил за меня Вивиан. – Про коллег мне известно.

      – Да, можно сказать и так.

      В пару глотков я допил вино и взял предложенные Вивианом сигареты.

      – Ну? – поторопил меня он. – Деньги? Власть? Ложь? Месть?

      Я набрал в легкие побольше воздуха и уже готов был ответить, но меня остановило знакомое чувство замедлившегося времени и размытой грани между реальностью и иллюзией – такое обычно бывает в тот момент, когда мозг переходит из состояния дремоты в состояние глубокого сна. До неприятного реальная и четкая картинка теперь не складывалась по кусочкам, как это было с Лореной. Она возникла в моей голове полностью, как вспышка недавнего воспоминания – или, скорее, как момент из какого-то фильма.

      ***

      Вивиан стоит на пороге ванной комнаты и смотрит на молодую девушку, принявшую расслабленную позу. Можно подумать, что она просто принимает ванну, если бы не окровавленные руки и вода, которая уже окрасилась в розовый цвет. У девушки длинные рыжие волосы, их концы лежат на поверхности воды, и кажется, что она еще жива, кожа еще не успела побледнеть, но сердце уже остановилось. Она закрыла глаза, и на ее лице застыла беспечная улыбка – так улыбаются люди, которые освободились от чего-то, что долго их тяготило. Одна рука девушки безвольно свесилась к пепельнице, где лежит до конца истлевшая сигарета – кровь на белоснежном кафеле, которым покрыт пол, выглядит неестественно красной, хотя должна быть темнее. Вот уж картина из фильма ужасов. Если бы я такое увидел, то, наверное, сошел бы с ума. Или, как минимум, поседел.

      Вивиан не делает ни малейшего движения, потом достает из кармана плаща небольшую коробочку, открывает ее, смотрит на кольцо внутри, закрывает и снова прячет в карман.

      – Беатрис, – говорит он, – что же ты наделала?!

      ***

      – Саймон! Тебе нехорошо?

      Я тряхнул головой и, отодвинув стул, поднялся.

      – Все в порядке? – спросил Вивиан, посмотрев на меня с тревогой. – Ты выглядишь так, будто собираешься упасть в обморок. Надеюсь, я ошибаюсь?

      – Не волнуйся. – Я пригладил волосы ладонью и снова сел. – Просто голова закружилась.

      – Если у тебя проблемы с давлением, я не налью тебе больше ни капли.

      – У меня нет проблем с давлением, доктор, – уверил его я. – Я здоров как толпа самых здоровых на свете людей.

      Вивиан закурил и посмотрел на девушек, которые танцевали на сцене.

      – Тогда расскажи уже мне про Изольду, пока я не начал терять терпение.

      – Понимаешь, она… была важна для меня. – Я помолчал и добавил на автомате (и только потом понял, что лучше было промолчать): – Как для тебя когда-то была важна Беатрис.

      Понять и переварить мою последнюю фразу заняло у Вивиана пару секунд. После этого он медленно повернул голову и посмотрел на меня. Я почти никогда не видел его злым или расстроенным – в большинстве случаев он улыбался. Улыбка эта могла быть какой угодно – от вежливой и участливой до такой, которой удостаивались женщины, и разве что слепая