Семко. Юзеф Игнаций Крашевский

вошёл в зал совещаний ни с кем не разговаривая, ни здороваясь, погрелся у огня, а потом сел на лавку напротив него, вытянув свои длинные ноги, несмотря на то, что закрывал ими дорогу другим.

      Казалось, Цёлльнер ждал кого-то, кто не приходил, лениво поглядывая на собравшихся; он думал, прислушивался, не дойдут ли до него издалека какие-нибудь шаги, и через мгновение повернулся к сухому, старому казначею Ордена, который стоял, щуря глаза, потому что плохо видел.

      – Вы мне сегодня были очень срочно нужны, – сказал он ему, – потому что дело, которое изложу, несомненно будет решено согласными голосами; речь идёт только о том, чтобы ты, брат, нам его не испортил.

      Все молчали, слушая.

      – Вы знаете, что творится в Польше, – говорил дальше Цёлльнер, – в самом деле, если бы мы там распоряжались, это было бы не лучше.

      Он презрительно улыбался.

      – Последствия не поддаются рассчёту, – прибавил он, – но беспорядок и анархия надолго обеспечены. За этим идёт бессилие; чего ещё желать?

      – Я слышал, этот сброд выгнал Люксембурга, – прервал Валленрод, – но он вернётся с местью.

      – Мы желаем ему этого, – сказал Цёлльнер, – потому что мы предпочли бы его над другими. Однако с королевой Елизаветой, дамой непостоянного ума, странной, ни за что ручаться нельзя. Ходит разная информация, будто она предпочитает для дочки француза или итальянца. А между тем анархия. Великополяне убивают друг друга, нашего соседа Семко Мазовецкого силой тянут на трон!

      Двое или трое из слушавших командиров пожали плечами.

      – Это ещё ребёнок, юноша, – сказал один.

      – Также его очень легко вовлекут, – ответил Цёлльнер. – Бартош из Одоланова, рыцарь, посланник, тот, когда взял его в свои руки, не отпустит.

      – Он хороший солдат, – произнёс комтур из Балги – человек, которым нельзя пренебрегать.

      – Смутьян, не в меру дерзкий, и кровь в нём играет, – сказал Цёлльнер, – которая несёт человека дальше, чем он хочет. В конце концов князю Семко хочется корону, а денег нет.

      – Да, – вставил казначей, кладя руку за пояс, – наверное, пришлёт за ними к нам. Жаль только, что мы обожглись на других должниках, и на пустое слово, а хоть бы и пятью печатями снабжённый пергамент, с двумя орлами и двумя филинами, Орден ничего не даст.

      Нахмурившись поспешности этого приговора, Цёлльнер запротестовал взглядом, казначей замолчал, а он сказал:

      – В казне найдётся несколько лишних тысяч гривен.

      Казначей подтвердил головой.

      – Поэтому я за то, чтобы мы их одолжили Семко, но он должен дать в залог пограничную землю, и мы будем держать её, пока он её не выкупит.

      Никто не думал этому противоречить, Валленрод равнодушно смотрел в пол.

      – Выберете, – сказал госпитальер, – что для нас самое удобное, что как можно скорей может нам отворить дальние ворота, потому что Мазовия очень бы пригодилось. Земля неплодородная, но держать в руках Вислу – важно.

      – Я