Альбедо. Книга I. Виктор Доминик Венцель

со всех сторон. Мозг постоянно перегружен. Потребность в дополнительном чтении отпадает, как ненужная. Ты же не берешься за ложку, если уже наелся до отвала, правда? Здесь что-то подобное. В-третьих, стало не хватать времени. Хобби, фильмы, мастер-классы, и все прочее отжирает добрую половину жизни. Чтение книги – это ритуал. Нужно найти удобное место, обеспечит себе тишину и полчаса свободного времени, что бы сосредоточиться. Книга требует полного погружения, в отличие от постов в соц.сетях, Лори, поэтому она и уходит на второй план. Книга, как таковая, дает простор для фантазии, но при этом нужно вчитываться, вдумываться и анализировать – а это, в свою очередь, дополнительные затраты энергии. Видео, к примеру, представляет информацию в упрощенном для мозга виде, и не требует столько сил на обработку. Тут все очень просто – зачем усложнять себе жизнь, если…

      – Ты, как я понимаю, можешь распространяться на тему общественной деградации еще долго, Варин, но мне бы хотелось перейти к цели твоего визита прежде, чем начнутся конспирологические идеи на тему облегченного управления необразованной толпой, невостребованности в личностном развитии каждого человека, и…

      – Не перебивай меня, и мы скоро закончим. Так вот, о чем это я? Ах, да! Даже за последние десять лет, спрос на книги упал на двадцать пять процентов! Можешь себе представить? И дело даже не бумажных вариантах – тут все объяснила бы цена издания. Речь идет и о электронных библиотеках. Люди стали читать меньше – вот, в чем вся соль.

      – Я понял это еще двадцать минут назад. Можно, конкретнее?

      – Что же, можно, – нехотя признал Варин, и как-то поник, – Естественно, что отсутствие интереса у читателей сказывается на работоспособности писателей – если нет отклика, то нет и стимула для творчества. То, что ты называешь отсутствием вдохновения, постоянная проблема многих людей, чья работа затрагивает сферу искусства. И творческий кризис – естественная реакция на вполне естественную проблему.

      – Поэтому ты решил рассказать мне о чернилах, и теперь ожидаешь, что мой творческий потенциал вырастает в геометрической прогрессии?

      Варин поглядел на него с плохо скрываемым недовольством.

      – Я был бы очень тебе признателен, если бы ты помолчал, пока я не закончу. Это что, так сложно устроить?

      – Не обещаю, но постараюсь. На данный момент я вижу только бесконечные тоскливые излияния на тему «бедные несчастные писатели» и «глупое тупоголовое общество». Прости, если что-то не так.

      – Помолчи и послушай, Лоренц. В мире около ста тридцати миллионов книг. А теперь представь, сколько существует писателей, и сколько из них узнали, что такое литературный тупик, творческий кризис и творческая импотенция.

      – Умеешь порадовать, друг.

      – Так вот, не так давно, я встречался с коллегами по цеху из других сфер. Созванивался с Барри Штейном, парнем из информационного отдела. Помнишь его?

      Лоренц отрицательно покачал головой.

      – Ладно, здесь важно другое, – махнул Варин, – Художество, скульптура, ты не поверишь