Бэзил Хоу. Наши перспективы (сборник). Гилберт Честертон

продолжал он, кивнув на побиваемого камнями святого, но в то же время не сводя глаз с надувшейся от обиды Сесиль, – и трудностей религиозного характера, которые ему здесь досаждают, должен сказать, что барельеф кажется мне очень хорошим – утверждение, которое я могу себе позволить со всем авторитетом человека, не понимающего в этом ровным счетом ничего. И я очень обязан всем вам за то, что вы привели меня сюда.

      Это суждение было высказано со свойственным мистеру Хоу старанием угодить всем присутствующим, и, тем не менее, Сесиль торжествовала победу. Воспользовавшись тем, что Хоу отвлекся на минуту, чтобы выполнить какую-то просьбу Кэтрин, она сказала Гертруде:

      – Надо заметить, мистер Хоу очень хорошо разбирается в этих вещах.

      Все было сказано совершенно невинным тоном, но на ее губах блеснула язвительная улыбка, и Гертруда поняла намек.

      – Что ж, – бросила она, мгновенно выйдя из себя, – раз мистер Хоу так невероятно умен, иди и разговаривай с ним, а не со мной. Я же дурочка. Мне этого не понять. Нет, никак не понять: по-моему, это совершеннейшее уродство. И запомни вот что: никакой посторонний человек никогда не заставил бы меня говорить с тобой так, как говорила со мной ты, когда еще была моей подругой. А теперь уходи и оставь меня в покое.

      Сказав это, Гертруда бросилась вон, стараясь не смотреть на ни в чем не повинного Хоу и его сентиментальную кузину. Она пребывала в сильнейшем замешательстве. Сесиль, при всех ее недостатках, была главным козырем Гертруды, ведь с ее помощью она изводила собственных сестер и всех окружающих, бравируя этой дружбой, которую давно следовало бы разорвать. Но вдруг эта единственная привязанность, эта компрометирующая ее связь, которой она оставалась верна наперекор всем, кто искренне о ней заботился, подвела ее и теперь смеется над нею вместе с этим долговязым клоуном. Сердце девушки бешено колотилось, когда она мрачно пересекла кольцо гостей, поглощенных приготовлениями к трапезе.

      – Послушай, Гертруда, помоги нам, пожалуйста, хоть немного, – Кэтрин сказала это строго, но без намеренной грубости. – Передай мне кувшин.

      Гертруда едва заметно топнула ногой, ее глаза прищурились, а губы плотно сжались, выдавая вдруг поднявшееся в ней раздражение.

      – Гертруда, – с негодованием повторила Кэтрин, – ты слышала, о чем я тебя попросила?

      Но Гертруда замерла с кувшином в руке, уставившись в пространство со странной улыбкой, а в глазах у нее уже вспыхнул пугающий огонек, всегда предвещавший взрыв.

      – Гертруда, – вскричала Кэтрин, – ты что, оглохла? – и протянула к ней руку. Гертруде же показалось, что та хочет толкнуть ее, и, в тот самый миг, когда Маргарет с готовностью поднялась, чтобы передать кувшин, младшая из девушек, ослепленная яростью, решила, что сестры задумали на нее напасть. С нечленораздельным криком она отпрянула, резко выбросив руку вперед. Нечто с шумом мелькнуло в воздухе, и на Кэтрин дождем просыпались мелкие осколки кувшина, разбившегося о дерево прямо у нее за спиной.

      – Гертруда! – сказала бледная