Вдвоем против целого мира. Алла Полянская

зверской зарядкой с поднятием тяжестей, всерьез изучал иностранные языки и понятия не имел, что будет делать в жизни, но уж точно не торчать над книгами, как его дед и отец. И был Мишка, высокий, крепкий, с раскосыми темными глазами и слегка азиатской внешностью – его мать была наполовину китаянка. Мишка любил технику, разбирался в автомобилях и уже умел водить дедовскую «Победу». А о Машке и говорить нечего, сероглазая и смуглая, с пепельными вьющимися волосами и улыбкой Мальвины, она сражала бы наповал, если б вообще обращала на это внимание, но ее внимание было приковано к математике и клумбам, в которых она ковырялась целыми днями, когда не шла гулять с ватагой.

      Каждый из них был словно сам по себе. Владу всегда казалось, что вот расходятся они вечером по домам, и если больше никогда в жизни не увидятся, это их не особенно расстроит. Они были каждый на своей волне, и только он был вместе с Соней. Но она далеко не всегда была с ним, даже если шла рядом, держа его за руку. Она словно пребывала где-то внутри себя, глядя на мир удивленными, а иногда настороженными глазами, которые меняли цвет, как хотели.

      Но когда эта ватага собиралась вместе, то производила очень сильное впечатление. Они и по отдельности были красивы той красотой, которая заставляет впечатлительных дам восхищенно охать, но когда были вместе, это казалось нереальным. И он так привык восхищаться ими, что и представить себе не мог, что существуют какие-то «напряги». И даже сейчас, после стольких лет, он помнил восхищение, которое испытывал, когда шел в их компании, держась за Сонину руку.

      – Ну, разное тогда случилось.

      Соня поднялась и принялась собирать посуду. Он смотрел на нее, поражаясь, как много сохранила о ней его память – вот эта родинка на ее левой щеке, небольшая, темная родинка, он помнил ее, как помнил, что у Сони маленькие розовые ушки с блестящими сережками. Она всегда носила сережки, а еще у них с Лизой были одинаковые серебряные медальоны, с той только разницей, что на крышке Сониного был выгравирован ее знак зодиака – Рак, а на крышке медальона Лизы – Овен. Он помнил, как Соня говорила, что Рак – это фигня, вот если бы Весы или Дева, тогда можно было бы сделать красивую картинку, ну или на крайний случай – Скорпион, а Рак – это безобразие какое-то. Но картинка была симпатичная, крышку медальона украшали какие-то цветные камни, и Соня всегда носила его, как и Лиза. Эти медальоны сделал им дед, профессор Шумилов. Он умел делать, кажется, все на свете, даром что профессор.

      Вот и сейчас на Соне этот медальон, серебро за столько лет ничуть не потускнело, что удивительно.

      – Ничего удивительного. – Соня вдруг засмеялась. – Влад, это платина, а камни – изумруды и бриллианты вообще-то. Насчет серебра – ну это просто версия для печати, так сказать. Мой дедушка фигню не дарил никогда.

      Это правда. Профессор Шумилов был человек