Неутоленность. Анатолий Мусатов

материал с собой или используете первый попавшийся на месте работы?

      – Я что-то не пойму вашего вопроса? Что, руки вытереть чем-нибудь, что ли?

      – Да, хотя бы руки, или подстелить под инструмент и приборы?

      – Да чего-ж с собой таскать? В подвалах всегда полно чего-нибудь такого.

      Стариков покачал головой. Аккуратно взяв тетрадные листки, разложил их перед Иваном.

      – Посмотрите-ка, Курков, вот сюда. Не смогли бы вы что-нибудь сказать об этом?

      Иван со скучающим видом наклонился к листам. С минуту недоумённо рассматривал их, потом поднял глаза на Старикова:

      – Если вы хотите сказать, что разыскали мою школьную тетрадку, то честь вам и хвала, потому что школу я закончил уже двадцать лет назад! И первым делом, что я сделал, – это устроил огромнейший костёр из учебников и тетрадей!

      Стариков прищурился:

      – А почему вы решили, что это листки из вашей тетради?

      – Почерк вроде мой. Я тогда писал, как курица лапой. Да и вам вроде чего-то не резон совать мне всякую макулатуру, если это не моя тетрадка.

      – Логично!

      Стариков потёр подбородок и взглянул на Ивана, повторил:

      – Только тут есть одна маленькая, но очень существенная деталь. Вот обложка от этой тетради – прочтите, что написано на месте фамилии?

      Курков поднёс грязносалатового цвета, всю в разводах, бумагу поближе и прочитал вслух:

      – Курков Пётр. – Он недоверчиво посмотрел на следователя и прочитал с расстановками снова. – Курков… Пётр… Это что, тетрадь Петра, моего сына? Зачем она у вас?

      – Может быть. А зачем она у нас, – легко догадаться. Тетрадь была изъята с места преступления в качестве одной из улик. Мы хотели узнать, как она там оказалась? В связи с чем я повторю свой вопрос, – вы не использовали её как подсобную бумагу в работе?

      Стариков взглянул на него. Курков застыл с напряженным лицом. Было видно, что он усиленно что-то обдумывает. Но, тут же, сбросив оцепенение, прокашлялся и сказал:

      – Нет, я не знаю, как она там оказалась…

      – Хорошо, мы с вами ещё побеседуем вскоре, а пока распишитесь вот здесь.

      – Что это?

      – Подписка о невыезде. Вам придётся до конца расследования никуда не уезжать. Пока свободны, Курков.

      Стариков, после ухода слесаря, с минуту разглядывал тетрадные листы. Он почему-то думал об эфемерности причин и следствий во взаимоотношениях между людьми. Странная, почти мистическая, связь до этого совершенно незнакомых людей, разом соединила их в единый спай. Он видел, как Курков отреагировал на улику, но Стариков не того ожидал. Реакция Куркова походила скорее на ошарашенного неожиданным известием, или просто застигнутого врасплох, но только не уличённого в тяжком преступлении, человека. Да, он подобрался, внутренне поджался, и всё же это не было похоже на защитную реакцию. Скорее его поведение было сродни его, Старикова, позиции, – следователя. Курков очень сильно смахивал на человека, который вдруг должен разгадать неожиданную загадку,