Управленец. Александр Александрович Шахов

фигура в неглиже, камин, вино, кровать… Это воспоминание длилось намного больше прочих. Казалось Азалия специально остановилась на нём.

      – А как мы назовём дитя? Если это будет девочка, то я хочу назвать её в твою честь.

      – Ну уж нет, – отвечала Рина. – И вообще я надеюсь на мальчика.

      – Мальчик-первенец. Наследник моих богатств. Что ж, я не против.

      – Я люблю тебя…

      – И я тебя…

      Лишь после последовавшего за словами поцелуя воспоминание прервалось.

      Ещё спустя несколько минут поисков возникло заседание суда. Решётки, кресла, гул заседателей. Боль на запястьях и давление в груди от сдерживающего заклинания. Время потекло особенно медленно, когда в поле зрения появились те самые свидетели. Бородатые морды намертво закрепились в памяти. Казалось, забыть их теперь стало невозможным. Запомнила их и Азалия.

      Тут картинка сменилась снова. Холодная темница. Боль в руках. Стойка на коленях. Пульсирующим портретом на несколько секунд задержался образ Талльма, стоящего в углу камеры. Но в отличие от реальности в воспоминаниях сквозь тьму капюшона выступали черты лица, что проявлялись всё больше и больше.

      Вдруг всё резко прекратилось и Горий рухнул на землю. Неконтролируемый поток слёз хлынул из глаз. Солёные капли стали падать на землю, оставляя тёмные следы на непокрытой травой почве.

      Насильное путешествие по прошлой жизни сокрушило возведённую в сердце плотину ненависти, помогавшую держаться.

      – ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?! – криком сказал Горий.

      Ответа не последовало.

      – Что ты там хотела увидеть?! Тебе нужны были только лица этих ублюдков. Зачем лезть дальше?

      Азалия игнорировала истерику. На её суровом лице впервые на памяти Гория читался страх, смешанный с искренним непониманием. Они читались настолько чётко, что спутать с чем-то другим было невозможно.

      – Что не так? Отвечай!

      Выражение лица брюнетки изменилось в одну секунду. Снова этот недовольно-грозный взгляд. Блеск зелёных глаз потерял яркость.

      – Всё нормально. Теперь мы знаем, как они выглядят. А если бы ты не противился, как я просила, то мне было бы намного легче найти нужные воспоминания. Сам виноват.

      Сказав это Азалия уверенным шагом двинулась обратно вдоль дорожки из примятой травы. Спустя пару шагов она поняла, что идёт одна и обернулась.

      Обрушившаяся в сердце Гория плотина открыла кровоточащую рану. Взяв себя в руки, он смог остановить кровь, но избавиться от боли был не в силах.

      – Она врала тебе. Прекрати убиваться о ней, иначе не нужно было вписывать её имя в список.

      – Откуда ты знаешь, что она есть в списке?

      – Я была у тебя в голове, придурок. Вставай и пошли. Гвен уже наверняка вернулась.

      И она действительно уже около часа ждала у трактира. Сидя на неплохонькой карете в мужской одежде, изображая кучера. С длиной её волос и комплекцией тела было довольно просто походить если не на матёрого извозчика, то на молодого юношу только-что поступившего на службу