Мать сыра земля. Ольга Денисова

три милицейские машины, и ему пришлось проехать дальше.

      Мы стреляли и орали песню про погоню.

      – Эх, гранату бы щас! – прошипел Силя. – Первуня, открой бардачок, посмотри, там гранат нет?

      Первуня, ерзавший на переднем сиденье, с радостью дернул дверцу бардачка: оттуда посыпались зажигалки – огромное количество зажигалок, перемешанных с какими-то бумагами. То ли хозяин кабриолета их коллекционировал, то ли забывал в бардачке и покупал новые.

      – Есть гранаты! – заорал я радостно. – Первуня, будешь подавать!

      – Так точно! – Первуня откозырял мне и полез под сиденье доставать трофеи.

      Впереди кольцевая оказалась перегороженной по всей ширине, и перегороженной машинами военной полиции. Моргот увидел это издали и успел вывернуть руль на ближайшем виадуке – правые колеса едва не оторвались от земли. Я тогда и представить себе не мог, в чем разница между военной полицией и дорожно-патрульной службой и насколько осложнилась ситуация. Но камуфляжная раскраска вызывала у меня рефлекторный ужас, который в тот миг только придал азарта игре – словно все действительно происходило на экране телевизора, не со мной, а с каким-то неведомым героем – непобедимым и отважным.

      Три полицейские машины рванули к повороту, визжа тормозами. Наверное, Морготу было не до шуток – он сжимал руль обеими руками и, не вынимая сигарету изо рта, оглядывался назад, сосредоточившись и сузив глаза.

      – Ура! – заорали мы хором, когда первая зажигалка полетела в джип, выкрашенный в защитные цвета.

      – Недолет! – сквозь зубы прошипел я и со всей силы швырнул следующую.

      Ничего подобного тому, что я испытывал, когда сжигал машину, на этот раз не было – я чувствовал веселый азарт игры, и только. В тот раз все происходило по-настоящему, на самом деле, а в этот – мы просто баловались. Сирены надрывались, и мы еще громче заорали песню про погоню, надеясь их перекричать. Зажигалки летели на дорогу одна за другой, и Бублик с Силей сами изображали взрывы:

      – Тыдыщ! Тыдыщ!

      Моргот выскочил на проспект – обыватели прижались вправо, освобождая дорогу.

      – Первуня! Гранату!

      – Тыдыщ! Они отстают! Моргот, быстрее! Они отстают!

      Моргот пролетел перекресток на красный свет, и к трем джипам присоединился четвертый.

      – Моргот, у нас больше нет гранат!

      – Из автоматов стреляйте, – хохотнул Моргот.

      – Ты-ды-ды-ды-ды! Ты-ды-ды-ды-ды!

      На проспекте впереди снова показался полицейский кордон. Моргот развернулся, перелетев через газон посреди проспекта, Первуня подпрыгнул, прикусил язык и пустил слезу, а мы едва не вылетели на дорогу.

      – Кончай стрелять, – крикнул Моргот. – Держитесь крепче. Сейчас самое интересное начнется.

      Мы вцепились в сиденья, и Моргот на полной скорости свернул с проспекта. Он отлично знал город, гораздо лучше пришлых миротворцев, – наверное, в силу своей «профессии», – поэтому направился к центру, где проходные