Сакура, свадьба, смерть. Александр Вин

стёкла рабочих очков капитан Глеб Никитин доброжелательно смотрел на журналиста.

      – Да! Очень срочно, непонятно, что ли!

      Для верности всё ещё прикрывая собой калитку, Глеб сделал шаг наружу, легко взял парня за плечо.

      – Ну, если тебе нужно очень, очень, очень…. Тогда, приятель, топай сейчас не в сад, а во-он туда, за кустики. Отойди, отвернись, никто ничего не увидит, гарантирую.

      – А…

      – Не медли.

      Глеб закрыл перед репортёрским носом калитку.

      – С мокрыми штанами у тебя резко понизится рейтинг среди читающей публики. Поэтому спеши. Свободен.

      Толпа плавно редела. Шума становилось меньше.

      Капитан Глеб несколько минут понаблюдал за Марьяной, которая растерянно металась в конце очереди.

      – Эй, граждане, пропустите-ка сюда, ко мне, вон ту девушку в странной панаме! У неё важное сообщение!

      Маленький фотограф не ожидала такого внимания к себе, замялась, даже развернулась, намереваясь уйти.

      – Постойте, гражданка! Вы куда это направились, у вас, случаем, не первые симптомы? Как вы себя чувствуете?

      Глеб в три шага догнал Марьяну, крепко взял за локоть.

      – Вы куда-то спешите?

      Что-то в голосе громкого человека в белом халате, каске и в больших очках показалось Марьяне знакомым, она остановилась, не пытаясь даже освобождаться, нахмурилась, с вопросом посмотрела на преследователя.

      – Трепач?! Капитан, ты?

      – Тихо. Он самый. Почему не уходишь, а?

      Марьяна вздохнула с облегчением. Точно так же зашептала в ответ.

      – У меня там, в цветнике, аппаратура осталась…. Сняла всё пока со штативов, чехлом и лопухами накрыла. Я до сих пор не знаю, что здесь происходит, какие-то крики, шум. Серьёзно всё это или нет? Мне собираться?

      – А почему такие сомнения? И конспирация?

      – Глупый.

      Всё ещё сомневаясь, Марьяна, прежде чем ответить, закусила губу.

      – Я здесь нелегально…

      – Как это?

      Глебу нравилось шептать в маленькое ушко светленькой женщины, с полным товарищеским правом приподнимая, естественно только для удобства коммуникации, край её лохматой панамы.

      – Здесь по правилам нельзя фотографировать в коммерческих целях, а директорша, добрая женщина, разрешает мне…. Работаю тихо, ни разу не подводила её, а если сейчас, представляешь, в такой суматохе, я рвану через эту толпу со всеми моими сумками и объективами! А если начальство приехало?! Или какие-нибудь правоохранительные органы?

      – Логично. У тебя там, на грядках, водички никакой не осталось?

      – Мы что, перешли на «ты»?

      – Первыми на «ты» перешли вы, уважаемая. Только что, минуту назад, в сильном испуге. А я воспринял это как согласие на долгожданное дружеское общение…

      – В шестой раз – трепач!

      – Всего лишь в пятый – ты явно взволнована. Принеси водички, а? В глотке пересохло жуть как, от этих грозных речей на солнцепёке. Милости же прошу, не погуби…

      – Сейчас,