Зденка. Владимир Земша

лейтенанты, облаченные в «гражданку27», всё равно угадывались на общем фоне, выделяясь своей избыточной «джинсовостью».

      Офицерская общага.

      Так что этот вечер в их комнату заглянул сосед почти такой же зелёный, чуток старше, двадцатидвухлетний лейтенант Мамука.

      – Братцы, а валим на Забаву в Ликавку прям щас?!

      – А давай! – те не заставили себя долго уговаривать…

      В «забавном» помещении было весьма забавно и вполне весело. Толпы словацкой молодёжи. Офицеры в «гражданке» нерешительно озирались по сторонам.

      – Наших, вроде, нет больше, кроме нас, – Майер внимательно обвёл взглядом вокруг.

      – Слушайте, вообще странно как-то, что женатики с нами на забавы не ходят! – вдруг произнёс Тимофеев.

      – Не то слово, они вообще с холостяками не общаются28, – поддержал Майер.

      – Всэ, пока в общаге живут, нормалные, а как толка жоны приезжают, то всо! – Мамука развёл руками.

      Ликавка.

      Сегодня наши герои здесь были единственные «советские представители». А вокруг – толпы словацкой молодёжи. А главное – милые девушки с пушистыми пружинистыми начёсами волос! Владислав приблизился к одной из них и, одновременно с лёгким кивком головы, протянул руку, приглашая её на танец. Она, поколебавшись несколько секунд, положила свои хрупкие холодные пальчики в его широкую тёплую ладонь. Они прошли вглубь зала. Владислав аккуратно прикоснулся к её талии.

      – Влад…, – лейтенант уловил нотки удивления во взгляде девушки и пояснил, – это моё имя, меня зовут Влад…, – лейтенант млел, обволакиваемый её нежным запахом, дурманящем его разум.

      – Мирослава, – ответила девушка, и лёгкий румянец проступил на её щеках.

      Он нежно и бережно «танцевал» девушку, как хрустальный сосуд, с упоением, снова и снова, говорил ей что—то на ушко, она лишь мягко улыбалась ему в ответ…

      – Всетко, я иду до домов, – по окончании третьего подряд «медляка» девушка как—то вдруг обмякла, выскользая из его рук.

      – Могу ли я тебя проводить? – спросил полный романтики Тимофеев.

      – Нэ можна! – это звучало как полный облом!

      Тимофеев лишь удивлённо поднял брови.

      – Прэпачь, нэ можна. Так, – отрезала девушка и, как бы извиняясь, пожала плечами.

      – Почему «так»? Пречо?29

      – Так. Ты добри хлопчик, але ты рус! Нэ можна…, – девушка опустила глаза, как бы стыдясь собственных слов, и растворилась в толпе подруг. Стоявшие неподалёку словацкие парни ехидно улыбались лейтенанту.

      – Мы что, прокажённые, что ли? – задал Тимофеев вопрос, непонятно кому именно адресуя, – или они с нашим парторгом заодно?

      – Тимофеев! Держи стакан шире! – Мамука вылез из толкучки словаков, где у стойки, напоминающей оккупированный посетителями гардероб, продавали спиртное. В руках он держал мокрую горячую бутылку вина, в которой плавало что-то наподобие чаинок. Они разлили горячее

27

(«Гражданка» – некий набор одежды, позволявший военным сливаться с населением, своего рода «масхалат», обычно служила кое-какой маскировкой лишь для самих военных, гражданские же, обычно, легко угадывали происхождение их обладателей. Здесь, в стране «социалистического изобилия», лейтенанты выбирали исключительно те вещи, которые казались им дефицитными в Союзе. «Варёнки», «кроссы» и тому подобное, ну не лохи же они, покупать там всякие чмошные костюмчики, типа тех, школьных, кои донашивали до дыр от безысходности многие советские парни! Оттого – то и выделялись здесь наши летёхи своей чрезмерной «джинсовостью» на фоне более скромно одетых словаков.)

28

(Действительно, женатые предпочитали не общаться с холостяками. Это было словно негласное правило здесь. Видимо, мужья боялись за своих жён. Да и сами чувствовали себя дискомфортно в такой ситуации, когда на фоне остывающей страсти между супругами, вдруг, появляется молодой и совершенно свободный соперник, который, по определению, всегда становится объектом повышенного внимания со стороны всего женского окружения. Самым же неинтересным местом здесь всегда становится женатый мужчина. Как может он, «инертный», конкурировать со «свободным радикалом»? Будучи не свободным, он не интересен даже для лёгкого флирта, ни другим женщинам, не желающим оспаривать статус его жены, ни его собственной жене, подсознательно более увлекающейся скрытым флиртом, порой даже не замечая того, с вдруг появившемся в её покоях холостяком. Такова природа! А кроме, мало ли здесь злых языков, мгновенно разносящих, раздутую до состояния слона, новость, ведь и глаз здесь так же не мало, чтобы не подметить малейший проступок. Так что женатики тут были отдельно, холостяки – отдельно, подобно тем, пресловутым «котлетам с муxами». )

29

(Почему?)