Вечномечтовые. Мария Фомальгаут

можно жить.

      Нет, жизнью это, конечно, не назовешь. Так. Выживание. Борьба за жизнь. За самого себя. Вернее за то, что когда-то было тобой.

      Но ничего, не смертельно.

      Есть, например, каменные кубы. В них можно укрыться, если с неба что-то падает. И если воздух застывает, тоже можно укрыться. И переждать.

      Есть каменные кубы, в которых прячется энергия. Конечно, не в чистом виде. Конечно, ЭТО еще доводить и доводить до ума, чтобы была энергия. Ну ничего, и довести можно.

      Один такой куб рядом с кубом, в котором я прячусь. Надо укрыться оболочкой, выйти из своего куба, и не со стороны, ближайшей к другому кубу, а с противоположной. Обойти куб, и зигзагами-зигзагами добраться до куба с энергией. Только надо осторожнее идти через мертвую полосу. Твари, которые здесь живут, как-то угадывают, когда можно идти через мертвую полосу, угадывают по длине световой волны. Я так не могу.

      Твари…

      Здесь тоже есть жизнь.

      Оказывается.

      В жизни бы не подумал. Да и в один голос все говорили, не может тут ничего жить, что смеяться-то, условия не те.

      Только плевать хотела жизнь на наши условия.

      И твари тоже смирные. Когда сюда попал, думал, растерзают в клочки, охнуть не успею. А ничего. Обошлось. Смирные. Нет, бывает, конечно, сцепятся друг с другом, и начинаются всякие такие ужасы, про которые умнейшие наши умы говорили – так быть не может. Только все эти ужасы где-то там, там, не у нас.

      И то хорошо.

      Так что жить можно. Пока движение воздуха не замирает, а если сильно замрет, то конечно, уже и не знаешь, куда деваться. В такое время лучше сидеть в каменном кубе. Не высовываться. Вызвать тварь, чтобы принесла энергию. Энергию, расфасованную в материю.

      Как-то друг друга они вызывают. Связь какая-то у них хитрая…

      Иногда ищу своих. Так. Просто. Хожу среди чудищ, сам замаскированный под чудище, заглядываю в жуткие глаза, не мелькнет ли что наше, родное. Не мелькает. Да и откуда взяться нашему, родному, можно подумать, кто-то остался после беды…

      Никого не осталось.

      На ночь молюсь Инакому, точно знаю, он меня уже не слышит.

      Его уже нет.

      А вот Душа еще есть. Я знаю. Он живет, пока я живу.

      А твари ничего оказались, смирные. Иногда пытаюсь с ними заговорить про дальние миры там, там, там. Кивают, соглашаются, да, может, есть что-то такое… а вот, умные головы говорили… а я слышал… и снова о своем говорят, где достать энергию, и в чистом виде, и в нечистом виде, и во всяком.

      Так что ничего твари оказались. Жить можно. Только не нравится, когда они начинают ловить воздух. Это когда я выхожу к тварям и оживляю душу, чтобы она жила. Собираются твари. Стадом. Мой, который меня оберегает, выходит, говорит как всегда, что выступает лауреат множества премий, все такое.

      Выхожу. Твари начинают ловить лапами воздух, будто боятся, что в каменном кубе на всех не хватит. Хватают, хватают ладонями, а воздух от них ускользает.

      Наловятся воздуха, притихнут.

      Стою на помосте перед тварями. Дергаю струны. Не космические,