Хуже не будет. Андрей Буторин

вы предпочитаете смерть? Ну что ж, дело ваше. Что бы вы ни говорили, мы живем в свободной стране. Право выбора есть у каждого. Только простите меня великодушно, никогда самолично не приходилось этого делать. Боюсь, как у специалистов не выйдет. Может, будет немного больно.

      Я скосил глаза. Профессор встал и поднял что-то с земли. Затем подошел ко мне, наклонился, и я разглядел в его руке нож с широким и длинным лезвием. Такой же, что висел на поясе у военных. Скорее, один из них. Нож был выпачкан черным. Конечно же, так выглядела при лунном свете кровь, но мне отчего-то подумалось, что это нефть.

      Губкин неуклюже замахнулся. Я невольно зажмурился, приготовившись к боли. Последней боли в моей жизни. Но удара я так и не дождался. Вместо этого я услышал странный свист, а вслед за ним – хрип. Рядом со мной что-то грузно упало. Я открыл глаза. Губкин лежал навзничь у самого края скальной трещины. Его голова была запрокинута и свешивалась над черной расщелиной. А в горле профессора торчала… стрела. По ее древку из раны стекала кровь и тоненьким ручейком падала в темноту разлома.

      Я, словно завороженный, смотрел и смотрел на этот ручеек, и в моей голове, который раз за минувшие сутки, не было ни единой мысли.

      Из ступора меня вывела автоматная очередь. С места нашей стоянки послышались крики, снова раздались выстрелы. Там явно случилось нечто неординарное, вряд ли такой переполох могла вызвать сбежавшая девушка. И эта стрела…

      Внезапно я почувствовал, как моего запястья коснулось что-то холодное и твердое. Рывок – и руки мои оказались свободными. Тело затекло, и быстро повернуться у меня не получилось. А когда я все же смог это сделать, мои ноги тоже были на свободе. Передо мной стоял странный длинноволосый человек. Его голое тело блестело в свете луны. Прикрыты были лишь бедра.

      – Здравствуй, Иван, – сказал он смутно знакомым голосом. – Как дела?

      – Здравствуй, Данька! – Мое подсознание сработало быстрее путаных мыслей. – Нормально дела. Чуть не умер вот…

      – Не умер же!

      – Я и говорю: нормально.

      С горем пополам я поднялся на ноги, и мы обнялись.

      – Что там происходит? – мотнул я головой в сторону редкой уже стрельбы.

      – Да там уже все произошло, я думаю, – сказал Данька. – Все нормально, не переживай.

      Стрельба и впрямь стихла. Крики все еще слышались, но в них было больше удивления и радости, нежели боли и страха.

      – Но все же, кто там? Это ведь ты их привел? Как ты узнал, что тут…

      – Погоди, давай по порядку! – засмеялся и замахал руками Данька. – У меня мозги не такие быстрые, как у тебя.

      – Зато руки меткие, – нервно хмыкнул я, взглянув на стрелу в горле профессора. – Это ведь ты его?

      – Зоркий глаз – вождь неетов! – сказал Данька и, дурачась, издал индейский клич.

      – Ты – вождь неетов? – ахнул я. – Значит, они… то есть вы… не все вымерли? Вас много?

      – Опять