Лицо для Сумасшедшей принцессы. Татьяна Устименко

барон всегда являлся для меня самым колоритным образчиком всех возможных мужских достоинств, собранных в одном, великолепном по своим физическим статьям теле. Но от чего-то, наши последние встречи всегда заканчивались недопониманием и даже конфликтами. Возможно, если бы я так отчаянно не мечтала о белокуром принце с портрета в Лабиринте судьбы, то наши отношения с бароном де Греем сложись бы не столь плачевно и мы…

      Не очень то уместные сейчас лирические размышления неожиданно прервал Огвур, невежливо, и весьма болезненно пихнувший меня кулаком в бок.

      – Мелеана, – укоризненно проворчал он, – что-то ты в последнее время подозрительно часто задумываться начала, причем, с глупым видом. Ты, часом, не влюбилась?

      Я покраснела:

      – Влюбишься тут, кажется! Проблемы наваливаются, только успевай уворачиваться. Никакой личной жизни.

      – Щас будет, – ехидно пообещала Гельда. – Посмотрим, до какого извращенного способа ты додумаешься для того, чтобы переправиться на тот берег. Немного изучив противоестественные склонности вашей ненормальной компании, имею основания подозревать все самое несуразное…

      – Как же, размечталась, держи карман шире! – насмешливо прервал некромантку Ланс. – Все гениальное – просто! Сейчас Эткин нас в два счета на тот берег перенесет, мы даже ног не намочим.

      – Ага, – прищурился дракон. – Эльф прошел по воде, не смочив коленки. Чудо – думали друзья, оказалось – мелко. Не хотелось бы тебя разочаровать, красавчик, но чудо – отменяется.

      – Как отменяется? – не понял Ланс.

      – А вот так, – развел лапами Эткин, – погода нынче не летная…

      – Опять наш кузнечик-переросток норов показывает, – возмутился орк. – Нашел время!

      Я частенько подмечала некоторую, прочно укоренившуюся, и временами прорезающуюся неприязнь между Огвуром и Эткином, ведущую начало с эпизода их героической встречи под стенами замка де Кардиньяк, но сейчас явно был не тот случай.

      – Что-то случилось? – тихонько спросила я у дракона.

      Гигант недовольно повел носом:

      – Нехорошее это место. Воздух здесь так и пропитан мириадами искусно переплетенных магических нитей. Я их всегда чувствую безошибочно. Магия враждебная, темная. И невероятно сильная. Она намеренно опутывает мне крылья, не дает взлететь…

      И словно разбуженный этими словами, мой амулет, итак постоянно напряженный от присутствия Гельды, дернулся сильнее и предупредительно завибрировал. Я изумленно оглянулась, обшаривая прищуренными глазами однообразный скалистый ландшафт. Но даже мое острое зрение не смогла ухватить никакого постороннего элемента, хотя амулет продолжал явственно сигнализировать о приближении сильной некромантической магии.

      – Как же не люблю я все эти тайны и загадки, – ворчала я, медленно снимая со спины сначала ножны с Нурилоном, затем колет, а потом отстегивая многочисленные ножи и извлекая из-за голенища ботфорта